Живи, Алонзо

После тех событий Алонзо поник. Теперь во время молчания его зубы сжимались крепче, а взгляд часто был направлен в одну точку. Он мог просто сидеть и смотреть перед собой, не реагируя на окружающих. С ним пытались вести разговор сослуживцы, но парень отвечал коротко, а иногда и вовсе игнорировал чью-то речь. Спустя несколько недель отсутствия на поле боя Алонзо показалось, что кто-то из проходящих мимо сказал:“Noretta!”.

“Noretta?” – прошептал он и в тот же момент вспомнил о девушке. Вспомнил о прогулках, о её красивой улыбке и рассказах о прочитанном. “Боже, как мне было хорошо рядом с ней”. Нахлынули чувства, словно в этом мире ещё осталось что-то хорошее. Парень поднялся и подумал: “Меня же ждёт дома мать. Ждёт прекрасная девушка. Я не могу позволить войне изменить себя, я не могу вернуться другим”. С того момента Алонзо начал приходить в себя. Он был благодарен судьбе за то, что встретил Норетту, ведь считал её необыкновенной уже только из-за мыслей и чувств, которые она пробудила в нём, чувств, которые помогали справляться с тем ужасом. Вновь, каждую свободную минуту, он думал о ней. Представлял, как вернётся домой, как крепко обнимет и поцелует её. Как они поженятся и его дети не будут расти без отца. Парень не мог позволить себе погибнуть, ведь в Неаполе его ждала самая прекрасная девушка во всём мире. Но, к сожалению, что бы Алонзо себе не думал, прежним он уже никогда не был, никто не был. Война меняет всех.

Шло время. Бои сменялись периодами застоя и, порой, даже скукой, которая охватывала повседневную жизнь солдат. Алонзо пытался учиться писать и читать, но получалось так себе, поэтому он часто просил товарищей написать за него письмо домой, матери и девушке. Парень не был полностью искренним в продиктованных словах, адресованных Норетте, поскольку стеснялся говорить об этом, в присутствии других солдат. Соответственно текст получался немного сдержанным и не передавал подлинности его чувств. Ответные письма девушки были более содержательными в этом плане. Каждый раз, когда кто-то из боевых товарищей, по просьбе, тихим голосом читал ему написанное Нореттой, радость охватывала парня с головой и не покидала в течение дня. Затем он начал ходить с одним и тем же письмом к разным солдатам, которые умели читать, чтобы слушать и запоминать текст, а потом сопоставлять произношение слов с написанным. Этот вариант обучения чтению был более эффективным.

Однажды, в очередной раз подойдя к сослуживцу с той же просьбой, тот начал громко, кривляясь, читать написанное, чтобы посмеяться и заодно, развеять скуку среди солдат. Алонзо попросил отдать письмо обратно, но мужчина не пожелал выполнить его просьбу и продолжал веселить окружающих. Тогда он ударил его по лицу, тот начал бить его в ответ. Их разняли. Мужчина скомкал листок и кинул в парня, попутно оскорбляя его. Алонзо поднял письмо, развернулся и ушёл с мыслью о том, что такие идиоты на этом свете долго не задерживаются, особенно на войне.

В 1916 году, в начале июня, во время очередной артиллерийской атаки, Алонзо вновь оказался под обстрелом. На этот раз всё было несколько иначе. Снаряд разорвался рядом с ним, его отбросило. После прекращения взрывов и грохота, сотрясавшего землю, звон в ушах сопровождался острым жжением в левой руке. Парень не мог подняться. Он лежал и сквозь облако пыли, образовавшееся в результате обстрела, пытался понять, что происходит. Спустя несколько мгновений, Алонзо увидел – его левая рука изувечена, мизинца и безымянного пальца не было, лилась кровь. Подняться он не мог, левая нога очень болела, возможно, была сломана. На этот раз он не кричал, а только проговаривал про себя: “Нужна помощь. Нужна помощь”. В какой-то момент, губами он почувствовал вкус крови, которая лилась по лицу. Парень хотел нащупать рану на голове, но всё тело словно огнём охватило, двигаться было больно, поэтому он лежал и ждал, когда кто-то его обнаружит. Помимо боли возникла сильная жажда. Он решил, что необходимо звать на помощь, но в горле словно ком стал. Кричать было невозможно. Оставалось лишь ждать. Алонзо не двигался и продолжал проговаривать: “Нужна помощь. Нужна помощь”. Далее всё было, как в тумане. Лицо мужчины с усами. Затем кто-то дал воды. Потом боль. Опять вода. Затем куда-то несли, потом везли…

– Где… Где я?

– В лазарете.

– Мы победили?

– Пока что нет.

Алонзо приоткрыл глаза. Он находился в полевом госпитале, а говорил с ним мужчина, который лежал на койке по левую сторону.

– Кто такая Норетта?

– Che cosa?

– Ты часто произносил её имя, это твоя жена?

– Пока что нет… Я не помню, как тут оказался.

– Тебя привезли позавчера.

Алонзо посмотрел на перевязанную левую руку и вспомнил, что произошло…

– Не расстраивайся, ты жив, это главное, – сказал мужчина и в пол тона тише, добавил, – некоторые сюда попали без ног, рук. Несколько пальцев не самое страшное, что могло с тобой произойти, поэтому радуйся.

Парень немного приподнялся и, зажмурившись, нащупал правой рукой повязку на голове.

– Как тебя зовут?

– Алонзо Диджиторио. А вас?