Живое доказательство (ЛП)

  МакКимбер поднес сигарету ко рту и ткнул пальцем: «Этот. Это единственный, если вы сказали мне, что я должен выбрать один из них, должен, это единственный, который подходит близко. Только тот, который рядом». И он выбрал не Марлен Киноултон, а женщину на серии фотографий прямо над ней, слегка прищурившуюся в камеру.

  Дивайн и Нейлор отвезли Шэрон Гаметт обратно в ее квартиру и подождали, пока она умылась и переоделась в коричневые леггинсы, фиолетовую футболку и черную хлопчатобумажную куртку. Вместе с Нейлором за рулем они прочесали квартал красных фонарей в поисках Марлен Киноултон и ее подруги Дорис Дьюк. Нигде не видно. Ни одна из работающих девушек не утверждала, что видела их в течение нескольких дней. Неделя. Шеффилд, попробуй Шеффилд.

  Лидс.

  — Извини, — наконец сказала Шэрон.

  «Мы зря теряем время. Нам лучше попробовать еще раз сегодня вечером. Поздно».

  «Правильно», — сказала Дивайн, и Нейлор подъехал к бордюру.

  «У меня могут быть проблемы», — сказал Нейлор.

  «Попозже. Я должен быть в гостях у мамы Дебби. У нее есть родственник из Канады. Племянник или что-то в этом роде.

  «Звучит, — сказала Дивайн с ухмылкой, — как то, по чему вы не пропустите ни за что на свете. "

  "Да, хорошо. Я посмотрю, что я могу сделать."

  Шэрон открыла дверцу машины.

  — Тогда полдесятого в Дендрарии, ладно?

  «Приходи первым, — усмехнулась Дивайн, — и моя пинта Кимберли». "

  — Хочешь! Это я делаю тебе одолжение, помнишь? А у меня Бакарди с кока-колой. Большой. Десять тридцать, верно?

  Дивайн смотрела, как Шэрон уходит.

  «Подумай, почему бы тебе все-таки не поболтать с родственниками жены. Оставь это мне».

  — Думал, в этом месяце ты хранил верность? — сказал Нейлор.

  «Мужчина с одной женщиной».

  — Да, я тоже, — ухмыльнулся Дивайн, схватив себя за промежность. «Это просто то, что не понимает».

  Двадцать семь

  — Дорогая, ты уверена, что готова к этому?

  Кэти Джордан колебалась, поправляя перед зеркалом свои серебряные серьги Зуни; ее любимые, те, что она купила в Санта-Фе.

  — Боже, Фрэнк, я бы хотел, чтобы ты этого не делал.

  "Что? Проявить немного беспокойства?"

  «Назови меня так, дорогая. Я чувствую себя чем-то вроде Нормана Роквелла».

  «Не сияние». Он подошел к ней сзади с поднятой рукой, как будто держа нож, и искоса посмотрел на него своим маниакальным взглядом Джека Нихолсона.

  "Милый, я дома!"

  — Господи, Фрэнк.

  Какие? "

  «Все, что происходит, это не так уж и смешно».

  Наклонив голову к ее плечу, странно нежным жестом, он обнял ее обеими руками.

  — Тот парень, да? Тот, что в газете. Бедный ублюдок!

  Она смотрела на его отражение в зеркале туалетного столика, на оба их отражения: знакомое и незнакомое.

  Откровенный? "

  "Умм?"

  — Ты читал что-нибудь из новой книги?

  "Ваша новая книга?"

  Ага. "

  — Я думал, ты еще даже не отправил его издателям.

  «Нет, но…» «Ты все еще работаешь над этим, верно?»

  — Возня, вот и все. Рукопись.

  «Помнишь, однажды ты поймал меня на чтении этих страниц, которые ты оставил лежать без дела? Я думал, ты с ума сойдешь».

  Кэти Джордан улыбнулась зеркалу.

  «Это было некоторое время назад. Тогда я был более капризным. Наверное, нервничал».

  «Ты имеешь в виду, что тогда тебя заботило, что я думаю».

  — Я совсем не это имею в виду. Глядя на него, вызов и беспокойство в его глазах, осанке его тела, силе его рук. Так легко повернуться в этих руках.

  — В любом случае, — сказал Фрэнк.

  «Я не смотрел на это, не заглядывал. Почему вы спрашиваете?»

  «О…» Ее голос затих, и она отвела взгляд; каким странным было желание, месяцы, когда она чувствовала Бога! – ничего, в лучшем случае смесь утешения и раздражения, а теперь еще и это.

  — Это не имеет значения, — сказала она и накрыла его рот своими.

  Они целовались, пока не стало трудно дышать.

  — Боже, — сказал Фрэнк, когда она отпустила его.

  — Что на тебя нашло?

  Кэти позволила своей улыбке стать шире, и когда она смеялась, она смеялась грустно и грязно.

  "В последнее время, не так много."

  Он потянулся к ней, и она потянулась к нему.

  — Ну, — сказала Кэти, изогнув бровь.

  "Ты занимался?"

  Они были на полпути между туалетным столиком и кроватью, когда зазвонил телефон.

  — Оставь, — сказал Фрэнк.

  "Хорошо." Но она могла видеть время, подмигивающее ей, зеленоглазой, по радиочасам у кровати.

  — Кэти, давай.

  Она протянула руку, и звон прекратился. — Привет, — сказала она, прислушиваясь, прежде чем положить трубку обратно.

  — Это Молли. Она ждет в фойе. Мы должны быть там через тридцать минут.

  Фрэнк неуклюже перекатился и наклонился вперед, упершись локтями в колени, прижав пальцы к вискам.

  — Не надо, милый, — сказала Кэти, сжимая его руку. Ее голос нежно-насмешливый.

  «Чтобы не болела голова».

  "Что ты посоветуешь?" он сказал.

  «Душ? Может быть, есть время подрочить? Я знаю, я мог бы подрочить в душе».

  Она уже была на ногах, доставая с вешалки свое пальто.

  «Вы могли бы пойти со мной в магазин, вот что вы могли бы сделать. Защитите меня от любых других воинствующих краскопультов.

  Фрэнк посмотрел на нее с кровати, все еще не решив, насколько ворчливым он собирается быть.

  — Не злись, — сказала Кэти.