Живое доказательство (ЛП)

  Дорис выбрала большую часть своего биг-мака, играя с булочкой, но так и не съев ее. Картошку фри она макнула в щедрую лужу красного соуса. Шэрон ела медленно, мало говоря, стараясь, чтобы молодая женщина чувствовала себя непринужденно.

  Дорис рассказала ей о детстве, ограниченном Хакни-Марш и Хомертонской больницей; Далстон, Клэптон, Хакни, Лейтон. Достаточно знакомая история, знакомая Шэрон, конечно, не слишком отличающаяся от ее собственной; ту же историю пришлось рассказать многим работающим девушкам.

  Когда это было сказано вообще. И Дорис, не продукт того, что социологи и политики называют распавшейся семьей; не неполная семья ее. Ее отец, получавший пособие, всегда был рядом. Всегда.

  Сквозь сплошную пелену сигаретного дыма, под медленно исчезающим синяком Шэрон искала ребенка в восемнадцатилетнем лице Дорис, но он давно был изгнан. она говорит: если бы мне снова было три, и я боролась со шнурками на ботинках; начать все сначала, вернуться к началу встряхнуть мою мать оскорбить моего отца "Вы считаете ее за это, не так ли?" — вдруг сказала Дорис, отталкивая панцирь своего яблочного пирога.

  «Этот тип зарезал себя ножом. Ты считаешь ее за это».

  — Ты знаешь, где она была, Дорис? В тот вечер? Где она работала? В отелях?

  — Я уже говорил вам, что не видел ее со вторника.

  "Во вторник днем."

  "Правильно."

  — Когда ты одолжил ей деньги. Пятьдесят фунтов ты так и не вернул.

  Дорис произнесла клятву. Шэрон потянулась за своей колой и выпила еще немного. Дорис закурила еще одну сигарету. Двое парней, проходивших мимо снаружи, кричали что-то, что ни один из них не мог разобрать, и один из парней стал развязно хвататься за несуществующие груди. Его приятель так смеялся, что его чуть не подрезала проезжающая машина.

  «Она хотела его за наркотики, не так ли?» — сказала Шэрон.

  Дорис кивнула.

  "Трескаться."

  "Насколько она плоха?"

  Казалось, прошло много времени, прежде чем Дорис ответила.

  «Послушай, ты знаешь не хуже меня, что есть девушки, они не держат кайф, они сходят с ума, и когда дело доходит до этого, они ничего не делают, чтобы выиграть. Эти дилеры, они играют». Дайте им влезть в долги, серьезно, сотни, я говорю, легко. Раз так, то они могут делать с ними все, что хотят. Секс-шоу, лесбийские штучки, животные. по десятке каждому, чтобы дрочить на эту девушку, пока его эльзасец вылизывал ее». Дорис вздрогнула и скривилась.

  «Марлен, однако, не была такой. Она была сообразительна, чертовски умна.

  Старший тоже. Был рядом, но не показывал. Вот почему она могла работать в отелях. Я, вот, я вхожу, а они снова выводят меня, обычная вращающаяся дверь. Не Марлен. Вот почему я был удивлен, когда она начала принимать крэк. О, у нас время от времени случаются странные косяки, а у кого их нет? Но крэк. Дорис покачала головой.

  "Во-первых, это были просто выходные, пятнадцать-двадцать фунтов за камень. Вы знаете, когда мы были заняты. Но никогда так не заканчивалось, не так ли? Марлен, она видела, что с ней происходит. Все время пыталась пнуть. Даже ходил в то место, знаете, на Площади, как оно называется?

  Crack Awareness, что-то в этом роде. Все равно стало хуже. Дошло до того, что она ненавидела то, что делала, не могла выносить прикосновений. Быть с каким-то парнем, любым парнем, но, конечно, это то, что она должна была сделать.

  Продолжайте зарабатывать, все больше и больше, стараясь оставаться впереди. "

  В другой части ресторана двадцать или около того восьми- и девятилетних детей устраивали вечеринку, перебрасывая Чикен Макнаггетс через столы в шляпах с вырезами из картона.

  «Сколько, — спросила Шэрон, — она должна была его ненавидеть? "

  «Она говорила, что я убью следующего мужчину, который прикоснется ко мне».

  — И ты думал, что она говорит серьезно? Ты думал, что она серьезно?

  «Нет, не будь чертовски глупым, конечно, я не говорил! Мы все время так говорим».

  "Тогда что?" — сказала Шэрон.

  Дорис глубоко затянулась сигаретой.

  «Неделю назад или около того, в ту ночь, когда другой парень получил ножевое ранение. Это было в газете, он нашел его на дороге врасплох».

  Шэрон ждала, Дорис не торопилась.

  «Я столкнулась с Марлен, — сказала Дорис, — она стояла, прислонившись к стене на Форест-роуд, и выглядела так, будто ее только что вырвало. Вся ее грудь была в крови. Поднимите ее руку и руку. "

  Под всемогущий рев детей один из сотрудников Макдональдса вскочил на середину их стола, одетый как мистер МакЧикен, и начал дремать крыльями.

  Шэрон ждала своего часа.

  — У кого она копила, Дорис?

  Дорис моргнула, глядя на нее сквозь дым сигареты.

  «Ричи. Я не знаю… я не знаю где, но да, Ричи, это единственный, кого я когда-либо слышал от нее. Это тот, кого она сказала».