Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта

«Я приехал к себе на дачу 23-го в полночь и на пороге узнал, что Наталья Николаевна благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда. Она спала. На другой день я её поздравил и отдал вместо червонца твоё ожерелье, от которого она в восхищении. Дай Бог не сглазить, всё идёт хорошо», – сообщал Пушкин радостную весть другу Нащокину.

Ольга Сергеевна пеняла брату, возвратившемуся из Москвы: «Всегда, Александр, на несколько часов опаздываешь! В прошлом мае прозевал Гришу, а в этом мае Наташу».

Крестили девочку месяц спустя, 27 июня, в церкви Рождества святого Иоанна Предтечи, там же, на Каменном острове, а её крестными родителями стали граф Михаил Юрьевич Виельгорский и фрейлина Екатерина Ивановна Загряжская.

После родов Наталия Николаевна долго болела, и близкие, опасаясь за её слабое здоровье, не позволяли ей спускаться вниз – первый этаж «славился» страшной сыростью. Поневоле пришлось ей стать затворницей.

Зато сёстры Екатерина и Александра развлекались самозабвенно, словно в отместку за долгие скучные вечера в Полотняном. Позднее к их прогулкам верхом присоединилась и Натали. Видевший однажды её гарцующей верхом на островах немец-путешественник оставил памятную запись: «Это было как идеальное видение, как картина, выступавшая из пределов действительности и возможная разве в “Обероне” Виланда».

Верно, кавалькада представляла собой великолепное зрелище для дачной публики, и Екатерина не преминула сообщить о том брату Дмитрию: «Мы здесь слывём превосходными наездницами… когда мы проезжаем верхами, со всех сторон и на всех языках все восторгаются прекрасными амазонками».

Светская жизнь на островах тем летом изобиловала балами, маскарадами и концертами: ведь дворец на Елагином острове стал резиденцией для царской семьи. Да к тому же в Новую Деревню (близ Чёрной речки!) прибыл на летние учения Кавалергардский полк. Среди его офицеров выделялся белокурый красавец Жорж Дантес, не отказывавший себе в удовольствии наносить визиты барышням Гончаровым и мадам Пушкиной.

Дача на Каменном острове помнила многих именитых посетителей: Карла Брюллова, кавалерист-девицу Надежду Дурову, Василия Жуковского, князя Петра Вяземского. И французского литератора Леве Веймара, восхищавшегося живым разговором поэта и его образными суждениями об отечественной истории.

Каменноостровское лето сродни Болдинской осени по божественному озарению, снизошедшему на поэта. И мыслимо ли представить русскую словесность без стихов, что явились тогда: «Отцы пустынники и жены непорочны…», «Подражание итальянскому», «Из Пиндемонти», «Мирская власть»?!

На даче Доливо-Добровольского легли на бумажный лист строки, что много позже отольются в бронзе: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» На рукописи рукою Пушкина помечены место и день их создания: 21 августа 1836 года, Каменный остров.

Даче чиновника Почтового департамента суждено было войти в семейную хронику поэта: Наталия Пушкина появилась на свет всего за восемь месяцев до трагической гибели отца. Последнее дитя поэта, она, быть может, была и последней его земной радостью.

…Петербург – Висбаден; дача на Каменном острове – усыпальница на старом немецком кладбище Альтенфридхоф.

Так просто прочерчен жизненный путь Наталии Пушкиной, от его начала до завершения. Но в эту точную графику вторглись таинственные знаки судьбы. В русском некрополе на вершине холма Нероберг, откуда как на ладони весь Висбаден, есть неприметное надгробие с выбитой на нём редкой петербургской фамилией: Доливо-Добровольский, и покоится под ним сын владельца дачи на Каменном острове. Он родился в Петербурге в декабре 1824-го и умер в Висбадене в 1900-м, на пороге ХХ века.

Вполне вероятно, Доливо-Добровольский-младший мог видеть Ташу Пушкину в младенчестве, а также встречаться с ней, уже графиней Меренберг, на висбаденском променаде либо в курзале. Имя владельца дачи, где создавались пушкинские шедевры и где появилась на свет дочь поэта, запечатлелось в летописи немецкого Висбадена, в её «русской главе».

…Каменный остров давным-давно перестал быть Петербургской Ривьерой, не осталось и следа от дачи, что всего лишь несколько месяцев числилась за Пушкиными и некогда смотрелась в воды Большой Невки.

У княгини Волконской, на Мойке

В сентябре 1836-го Пушкины переехали на новую квартиру. Последнюю.

«Нанял я, Пушкин, в собственном её светлости княгини Софьи Григорьевны Волконской доме… от одних ворот до других нижний этаж, из одиннадцати комнат состоящий со службами… сроком впредь на два года…»

Но прожить там поэту предстояло лишь несколько месяцев…

От первой квартиры на Галерной до последней на Мойке – путь с остановками. Путь длиною в пять лет.