Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Ну и ещё вы задумались о странной особенности той войны — когда русские и немцы пуляют друг в друга из одних и тех же пулемётов. XX век начался, но ещё не по-настоящему. (Желающим я бы запостил картинку того, как выглядел первый пулемёт "Максим" образца 1883 года — сидящий как попугай на жёрдочке между двух почти орудийных колёс).

Это то самое механическое чудовище, что выкатилось на галицийские поля с помощью соколовских колёс, а немцами вынесено на салазках, тот аппарат, чо как говорили тогда "положил конец рыцарскому ведению войн" и изменил мир. Хочешь ты того или нет, это зверь, ставший символом чего угодно — от революций до рейдов Ковпака.

Разве за эти рассуждения и открытия не стоит сказать спасибо неловкому фильму о великом романе?

Или, типа, за то открытие для некоторых барышень, что и не подозревали, что сто лет назад было неприлично бегать по улице женщине без платка. Впрочем я начал опять думать о женщинах — и оттого схожу, пожалуй, на кухню.

Извините, если кого обидел.

09 ноября 2006

История про то, как спиздили Джомолунгму (V)

А вот и революция случилась. Совершенно одинаковые люди побежали туда-сюда по снегу в одинаковых шинелях.

О, вот совершенная фентэзи: прискакал на коне колдун-вещун, трясёт белой бородой в три аршина, тонкой, как у даоса, говорит про жидовских комиссаров. На восстание зовёт. Тут и Бондарчук в мундире… А вот и пленных стали стрелять. Ну, нормальная Гражданская война — причём Бондарчук везде точно соответствует сценам в романе.

Отсебятины там нет.

Просто сцены именно "обозначены".

А, вот иностранный пидорас красных матросов порубил в капусту — довольно быстро действия тут развиваются (по сравнению с первой половиной романа).

Но — шутки в сторону: роман Шолохова куда более страшная и великая книга, чем может показаться.

Роман этот написан про время, когда рушились связи вещей, кровь превращалась в воду, страдания были почти библейскими, и исчезал целый мир, тот мир, чтьо был обжит, нагрет и привычен.

Когда в 1926 году Шолохов ещё только примеривался к роману, он ездил к одному из прототипов Григория Мелихова — часто таким прототипом считают Миронова, да только искать единственного казака для этого бессмысленно. Был такой Харлампий Ермаков, что был в Красной гвардии, его собирались расстрелять о всем подтёлковским отрядом, потом участвовал в Вёшинском восстании, дрался уже с Красными, а потом сдался и сформировал отряд казаков, что воевал уже в Первой конной армии, его арестовывали несколько раз, пока не расстреляли в 1927. Такова судьба практически всех прототипов, типов и просто людей того времени. Роман начал зреть как груша в 1925, а через три года казачество стали добивать.

Роман дописывался, а люди исчезали — вымирали, погибали. Исчезал окончательно уклад и сословие.

Вот почему этот роман страшен — это текст о гибели целого народа, который звался «казаки».

Серафимович, который, кстати, очень помог роману в самом начале, писал: «Ну, а чо дальше? Дон исчерпан. Исчерпано крестьянство в своеобразной военной общине. И если писатель не перейдёт в самую толщу пролетариата…» и проч., и проч. Серафимович был совершенно прав — и потом этим рецептом воспользовался Алексей Толстой, написав «Хождение по мукам», роман не великий, но интересный. Роман, в котором есть всё — и казаки, и пролетариат, и сочувствующая интеллигенция, и Ленин и Сталин, и даже раскрыта тема сисек.

Меня тут спросили, как я отношусь к современному казачеству. Если честно, то я не могу его понять. Сдаётся мне, что вернуть военно-крестьянское сословие невозможно, меня раздражают похожие на «толкиенистов» ряженые люди с немыслимыми орденами, меня, угрюмого индивидуалиста, пугает жизнь в общине, под пристальным общественным взглядом. С другой стороны, народ иначе как в общине не выживает, а угрюмый земледелец с ружьём — очень нужный в государстве человек.

Военно-крестьянское сословие мне жалко — и не только из-за того, что погибло хлебное и молочное умение, уклад обрушен навсегда, а оттого, что неясно — что-то вырастет на погорелом месте.

Извините, если кого обидел.

09 ноября 2006

История про то, как спиздили Джомолунгму (VI)

Ну, в общем, народ окончательно потерял интерес к "Тихому Дну". То есть, «Тихому Дону», конечно. Да и я, в общем, тоже. Продолжаю так, по инерции.

Нет, конечно, можно было бы сделать гораздо более интересный фильм.

В нём великий Режиссёр, что экранизировал Библию (на съёмках погибли две бригады воздушно-десантных войск и непонарошку пострадало сорок тысяч младенцев), понимает, что должен снять последний и главный фильм своей жизни. Он понимает, что на пятки ему наступает молодое поколение, и сын приятеля уже снял какое-то кино про чекистов и бандитов.