Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Вот чего стоит только история про моего родного деда Ивана Акимовича. Иван Акимович был шестым сыном деревенского сапожника в городе Гори, но своим талантом окончил Академию художеств (ныне — Днепропетровский горный институт) и, поскольку началась империалистическая война, в погонах прапорщика попал на фронт. Воевал Иван Акимович неплохо и скоро стал подпоручиком, а затем и поручиком.

Но в этот момент народ взбунтовался, всех офицеров перебили, а случайно уцелевшего деда выбрали командиром полка. Иван Акимович прокомандовал полком ровно месяц, а когда от него (полка) осталось три человека, погрузил винтовки на телегу и отправился к себе домой.

Но как только он приблизился к суровому Заполярью и уже увидел родной город Гори на горизонте, из лесу вышли суровые сибирские мужики и приготовились его кончать. Однако, что-то у них не вышло, и Ивана Акимовича отпустили, отобрав, правда, винтовки, телегу и офицерский наган.

Дед мой, вернувшись домой, начал тачать сапоги вместе со своим отцом, как вдруг новая беда погнала его в дорогу.

Красные объявили мобилизацию, а семья, верно рассудив, решила уберечь мужчин от этой напасти. Долго ли, коротко ли, но он очутился в Батуме, где некоторое время таскал мешки в порту. Но красные и тут не давали ему покоя: наступая, они оторвали моего деда от честного грузчицкого труда и заставили перебраться в Турцию.

Работа в турецких шахтах была тяжела, но мой дед сумел пробиться в маркшейдеры, а потом и в управляющие. Однако желание полнее проявить свои возможности снова сорвало его с места. На грязном пароходе он уехал во Францию. Достигнув Парижа, Иван Акимович поступил в Сорбонну, и, чтобы зарабатывать на учение и пропитание, стал петь в русских кабаках народные песни, печаля почём зря сентиментальных белогвардейцев. Было голодно, а Советская Республика позвала его обратно. Эти два обстоятельства решили судьбу моего деда.

Он вернулся.

И был Иван Акимович механиком на мельнице в знаменитом Краснодоне до самой войны, и никто его не тронул. Но вот пришла война, Краснодон начал переходить из рук в руки.

Дед мой в совершенстве владел языками и не то что бы ладил с немецко-фашистскими оккупантами, но говорил с ними на их же немецко-фашистском языке. Так или иначе, дом его остался неразграбленным. Наконец, пошли слухи, что вслед за наступающими частями Красной Армии идут какие-то кавказцы, основной задачей которых будет карать пособников врага.

Смекнув, что он-то и есть пособник, Иван Акимович за ночь расстарался грузовой машиной и поехал сдаваться. Его родственники ехать отказались и действительно месяц мерзли в сарае — пока грузинское подразделение войск НКВД хозяйничало в доме.

Ивану Акимовичу дали восемь лет. Отбыв их, он встретился со своей первой женой, которая ждала его с четырнадцатого года. Они уехали в Торжок, и мой дед зарекся отныне путешествовать.

Вот каким опасностям подвергались предки автора.

Но, тем не менее, я родился. Как всякий нормальный мальчик своего времени, я сначала стал октябренком, затем пионером, ну а потом уж и комсомольцем. Пел я и в хоре, от которого осталась неистребимая ненависть к детским песням, занимался архитектурой, с прилежанием высунув язык, и даже умудрился отхватить первую и вторую премии на детском конкурсе в Штутгарте. Диплом мне переслали по почте, а 600 немецких премиальных марок пошли в фонд строительства БАМа.

Наконец, наступила пора астрономии. Астрономией я занимался долго, но… Немаловажная деталь — до сих пор узнаю лишь пять созвездий на небе. Дело в том, что Астрономия была Особенной и Специальной.

О, как любят эти слова у нас! Наш учитель, бородатый толстяк, принимал…

Ну, тут я немного подзабыл, что, собственно, делал наш бородатый учитель. Кажется, он просто не делал ничего. Мы беспорядочно путешествовали по стране, в багровых отблесках костра рассуждая о Сахарове и Бродском. Слух окрестных зверей терзала шиховская гитара стоимостью девять рублей, насилуемая групповым способом.

Однако, Родина не дремала и вскоре призвала меня под знамя одной из своих войсковых частей.

Служить я попал в гвардейский Идрицкий танковый полк, охраняющий финскую границу. Полк базировался в Азербайджане, и, после сержантской учебки в Тбилиси я стал заместителем командира взвода управления огнём в военном поселке, состоящем из четырёх домов. Нашей задачей было в течение восьми минут обороняться от наиболее вероятного противника, и с этой задачей мы справлялись всегда.

Единственная гадость заключалась в наличии на финской границе Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР), которые, разъезжая по горам на своих джипах, целились в нас, а в этот момент другая их часть пуляла из своих заграничных винтовок в землю. Это неприятное обстоятельство подвигло моего командира капитана Стрельникова на создание примитивной модели рыночной экономики в рамках поселка. Обнаружив, что коровы местных жителей беспрепятственно заходят на территорию воинской части и даже с…ут на плацу, он поставил около дыры в заборе часового автоматом и приказом: всех впускать и никого не выпускать.