Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Опустившись на плитки, я отвернул боковую стенку и клещам отсоединил резиновую трубку, потряс ее, подставил руку, и вместе с водой на мою ладонь упала монета в пятьдесят геллеров. Я положил ее в карман на память. Затем смонтировал все как было, вытер тряпкой сырой пол, нажал на кнопку и через стекло увидел, как заработал барабан. Вода вытекала как положено.

Значит, все получилось!

Но дверь я пока не открывал. Сел на ванну и закурил сигарету. Согласитесь, что после такой работы у меня было на это право.

Только минут через десять я повернул ключ. Супруги незамедлительно вошли в ванную комнату и с восхищением уставились на таумяшую машину.

Пани взволнованно всплеснула руками.

— Чудо! Вы волшебник!

— Нет… нет… Всего лишь пустяк, — защищался я.

Еще с минуту она любовалась этим чудом техники, потом слегка дотронулась до моего локтя и повела в комнату, где меня ждал кофе. Мы сели в удобные кресла друг против друга я начали болтать. Доцент стоял у стены около картины, изображающей то ли осаду Праги шведами в период Тридцатилетней войны, то ли натюрморт с черникой, и упорно молчал.

Во время кофепития мы с пани курили дорогие сигареты.

— Так сколько мы вам должны? — спросила она, когда я дал понять, что не собираюсь больше задерживаться в их уютном гнездышке.

— Ничего! — развел я добродушно рука-ми. — Ведь мы с товарищем доцентом знакомые.

— Хорошо. Но вам все же надо…

— Не стоит об этом говорить. Я рад, что мог познакомиться с вами. До свидания.

Ее дальнейшие уговоры приводили меня в смущение. Случайно, сделав какой-то предусмотрительный жест, я ударил рукой по карману и почувствовал в нем твердые корочки студенческой зачетной книжки.

— Единственно вот… — отважился я высказать свое желание, — если бы товарищ доцент любезно записал в зачетке, как он мною доволен. Понимаете… сейчас это желательно, потому что всюду такие бюро-краты… — извиняющимся тоном говорил я прекрасной даме.

Она обратилась к мужу тоном приказа:

— Богуш! Напиши, пожалуйста, как мы довольны работой мастера!

Я подсунул доценту свою зачетную книжку, открытую на тон странице, где было место для оценки по старославянскому языку. Он все понял и зарычал, как рассвирепевший бульдог:

— Но ведь это…

— Что это? — перебила его жена. — Напиши, как мы были на редкость довольны его работой.

Оценка "на редкость" меня не устраивала. Система оценок в высших учебных заведениях не помнит такой формулировки. Поэтому я скромно предложил:

— Напишите лучше — хорошо…

— Как хорошо? — воскликнула довольная хозяйка в кофточке, которая вблизи нравилась мне все больше.

— Отлично! Богуш, напиши: от-лич-но!

Супруг неохотно достал ручку и под пристальным взглядом жены это слово в моей зачетной книжке.

— Еще дату, — обратил его внимание.

Он приписал несколько цифр и брезгливо отбросил зачетку на столик, где стояли чашечки с остатками черного кофе. Потом поспешно ушел в соседнюю комнату где, по-видимому, был его кабинет.

Пани в джинсах проводила меня за калитку, снова подала мне ручку и долго, сердечно прощалась со мной.

Когда она исчезла за калиткой, я отважился взглянуть на окна. Одна занавеска слегка колыхнулась, слегка колыхнулась, и за стеклом я на мгновение увидел лицо доцента. Он смотрел на меня с ненавистью. Я же помахал ему. В этот момент он отступил от окна. Вероятно, пошел взглянуть в словарь, как будет по-старославянски термостат.

А я шел домой и думал, что в истории нашего факультета я первый, кто получил пятерку по старославянскому языку. Ведь у ненормального студента Мульды была всего лишь четверка.

11 августа 2002

История про православный календарь

Я как-то купил православный календарь. Нормальный такой календарь, отрывной. Но оказалось, что выкидывать оторванные страницы нельзя. Их нужно было хранить. По крайней мере, на втором или третьем внесчётном листке так было написано.

Не выкидывайте всё оторванное в бытовой мусор. Пожалуйста.

А беззащитные просьбы всегда самые действенные.

Мне объяснили, что можно эти листочки жечь. И вот уже полгода я похож на Штирлица, что жжёт свои карикатуры на руководство рейха в пепельнице.

Сегодняшний день начался с листочка, на котором напечатано анонимное эссе о Пушкине. Начинается оно так:

"А. С. Пушкин по существу был глубоко нравственным человеком".

11 августа 2002

История про памятник Жукову

Встретил Виктора Петровича. Он, от чего-то топая ногами и веселясь, вспомнил мою идею о памятнике Жукову — в окопе на Красной площади, так, чтобы высовывалась голова в фуражке, чтоб торчала из этого окопа стереотруба. Правда, в этот окоп тут же накидали бы пустых пивных банок и окурков.

13 августа 2002

История про стихи

Стихи из воспоминаний моего деда: