Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Окончив муторное плавание по северной реке, Клюев сошёл с парохода и стал ждать лодки. После отпуска он подобрел и угостил махоркой прижившегося на причале немца Фрица.

Немец Фриц на самом деле был Отто фон Гааль, бывший гауптшарфюрер СС. Жил он вместе с поселенцем Сулеймановым — человеком неизвестной нации.

Его, Сулейманова, Клюев знал давно, и даже пользовался его расположением как военнослужащий, не имеющий никакого отношения к охране лагерей.

— Ну, что там, а? — закричал Сулейманов, выйдя из своего домика. — Война там будет?

— Не-а, не будет, — солидно ответил Клюев. — А будет, раздавим реваншистов к чертовой матери! Сулейманова, однако, очень беспокоило международное положение. Читать он не умел, да и ни газет, ни радио он не видел, не слышал — так что с любопытством расспрашивал всех, кого было можно, о большом мире.

— А на куя мы им Поркалу отдали, на куя? Тита приехал — нам эта нада? — от волнения Сулейманов плохо говорил по-русски. Немец Фриц же ничего не говорил.

Внезапно по реке снизу раздалось тарахтение мотора, и через некоторое время к берегу причалила лодка с двумя солдатами и сержантом. Сержант, опершись на автомат, вылез на доски и подошёл к ним.

— Документы. — потребовал он у Клюева. Документы были в порядке, и сержант обратился к Сулейманову.

— Ну что, сука, не было тут кого?

Сулейманов быстро-быстро замотал головой. Клюеву было понятно, что кого-то ищут.

— Ясно. — сказал сержант и снова посмотрел на Клюева.

— У нас особ-положение, знаешь, я тебя мобилизую. Пойдём сейчас вверх, далеко он не ушёл, а ты будешь на усилении. По пути, — добавил он значительно.

Таких прав, мобилизовать его, старшой не имел, но отчего же было не поплыть вместе. И Клюев решил поплыть. Он для виду потоптался, почесал за ухом и, наконец, согласился.

Извините, если кого обидел.

04 сентября 2002

История про двух Клюевых

Пройдя километров семь по реке в перегруженной лодке, они увидели метнувшуюся по берегу тень. Двое солдат — маленьких среднеазиатских человечков — сразу спрыгнули в воду, неожиданно уйдя с головой у самого берега. Старшой завертелся и сразу же упал, с первого шага поскользнувшись на мокрой гальке. Он встал и снова упал. Оказалось, что сержант подвернул ногу.

— Уйдёт, уйдёт, с меня ж голову снимут, — чуть не плача он смотрел на подошедшего Клюева.

Клюев молча взял автомат, и держа его рукой за изгиб приклада, ходко пошёл по отмели. Сзади, под мат старшого, ковыляли мокрые узбеки. Скоро Клюев оторвался от них и, войдя во влажную осиновую рощу, прислушался. Что-то хрустнуло. Клюев, ломая ветки, выбежал на опушку, в этот момент он вспомнил охоту с дядькой, и почувствовал, как вернулся к нему азарт погони.

Невдалеке, метрах в пятидесяти, полянку пересекал человек в ватнике.

Клюев встал, отставив ногу, расстегнул пуговицы на воротничке гимнастёрки, и аккуратно перевёл автомат на одиночный огонь, потом поднял его, держа его за диск, и стал прицеливаться. Наконец, он подвёл мушку к середине плеч бегущего и плавно, как учили, нажал на спуск.

Человек в сером ватнике дёрнулся и упал. Тогда Клюев опустил автомат. Сверкающая гильза, дымясь, звякнула в камнях.

Смотреть Клюев не пошёл. Через пять минут подоспели поимщики. Старшой, хромая, подошёл к Клюеву, и, хлопнув его по плечу, сказал:

— Знаешь, кореш, такое дело, кореш… Давай спишем это на нас… Тебе за это ничего не светит, да из моего-то ствола ты его и жахнул, замнем, а?

Они с чувством перекурили и пошли с хромым обратно к лодке, а узбеки остались караулить мёртвого человека в ватнике.

На воде мотор тут же заглох и их снова отнесло на пристань к Сулейманову. Сержант забрал у Сулейманова казённые весла и, высадив Клюева, ушёл вниз по реке к своим. В лагерь.

Стало смеркаться. Клюев угостил и Сулейманова деревенским самосадом, а тот, проведя в свою хибару, налил Клюеву полную кружку пахнущего жестью брусничного отвара. Втроем с немцем они съели буханку, оставленную хромым сержантом Клюеву.

— Поймали, да? — спросил Сулейманов.

— Убили, — просто ответил Клюев. Если бы Сулейманов спросил кто, он ответил бы правду, но Сулейманов не спросил, а стал устраивать Клюеву ночлег в углу.

— Я тебе дам ватник, ты не такая сука, как они, — говорил Сулейманов.

Так Клюев и заснул в тот вечер, под белесым выцветшим ватником в жилище двух спецпоселенцев. Он спал, а по крыше стучал летний дождь, наводя ужас на бывшего гауптшарфюрера, уже не вспоминавшего свою родину. Отто фон Гааль начисто забыл о ней, а в городе Мюнхене его сочли убитым.

В управлении лагерей бумаги его потерялись, и все забыли о нём.

Сулейманов, слушая дождь, наоборот, вспоминал детство, то как мать держала его под дождём на вытянутых руках.

Он вспоминал родной Кавказ и улыбался. Дождь шёл по всей земле, поливая без разбору страны народной демократии, военные заводы во Франции и авианосец у берегов Филиппин.