Живой Журнал. Публикации 2007

У Кони, впрочем, есть продолжение: «Из толстой книжки писем Тургенева можно, без всякого ущерба для содержания, извлечь maximum четыре-пять страниц, могущих остановить на себе внимание; из фолиантов переписки Якова Грота с Плетнёвым можно извлечь ещё меньше; письма Достоевского, изданные и собранные Страховым, представляют непрерывную цепь забот о гонораре и об уплате мелких долгов. …Точно то же — и даже в большей мере — приходится сказать о дневниках, в которых приходится почти всегда предполагать недостоверное освещение обстоятельств действительности под воздействием мечтательной лжи или восприимчивого ко внешним впечатлениям возраста лица, ведущего дневник».

Писал и я дневник на какой-то загадочный сайт. Сначала мне там обещали каких-то бесплатных часов, то есть не бесплатных, а как бы в качестве оплаты за эту писанину.

Ну, Бог с ними, с часами — беда в том, что этот сайт наполнился руганью каких-то загадочных еврейских людей, что всё что-то делили, да не могли поделить. При этом еврейские люди обзывали друг друга вполне понятными русско-татарскими словами. Я был похож на человека, которого по ошибке пригласили на свадьбу с мордобоем.

Сергей Эйзенштейн писал дневник, поминутно переходя с русского на немецкий, а с немецкого — на английский. Тому могут быть разные объяснения: например, есть наивное желание в личном дневнике написать что-то "по-иностранному", чтобы кто-то не понял. (Понятно, что компетентные органы, если что — прочитают всё, а вот домашние, может и не ознакомятся с чем-то. Но шила не утаишь — оно лезет из поисковых систем, как из полиэтиленового пакета. И публичные дневники — спрессованная жизнь.

Но, на самом деле они всё время балансируют на грани публичности, кокетничают и призывают восхитится. Их очень, очень много.

Миллионы, нет, сотни тысяч дневников, или даже десятки дневников что пишутся сейчас в соседних домах и комнатах. Интересно, что думает горничная в отеле, что заглядывает в мой дневник с чужими для неё буквами, или даже не чужими, если дело происходит в Болгарии или Греции. Ворох чужих закорючек, быстрый взгляд как взмах тряпкой — и она начинает стелить постель.

Такая закорючка надобна обществу точно так же, как и сам этот маленький частный хуй.

Извините, если кого обидел.

19 июля 2007

История про макушку лета

Ну, что, упыри? Занимаетесь светской жизнью в пятницу? Пересчитываете поредевшие полки, рассеянные по морским берегам? А старого Фирса забыли? Тогда я буду про Одоевского писать. Того, который Владимир Фёдорович (1804–1869).

Извините, если кого обидел.

20 июля 2007

История про две телеграммы

Принялся разглядывать переизданную сейчас переписку Вильгельма и Николая. Эта книжка на самом деле — библиографический казус. И вот почему: она выпущена Государственной публичной исторической библиотекой (которая указана как издательство) — тем более странно в ней обилие загадок.

Судите сами — на переплёте указано «Переписка Вильгельма II с Николаем II (1894–1914)», а внутри существуют три книги, изданные в 1923 году: Вильгельм II «Мемуары. События и люди. 1878–1918) с предисловием Луначарского; та самая переписка двух императоров с предисловием М. Н. Покровского; и, наконец, часть воспоминаний Отто фон Бисмарка из третьего тома его собрания сочинений, что называется «Вильгельм II. Воспоминания мысли». При этом в выходных данных как автор книги указан Вильгельм II. Кстати, Вильгельм был удивительным долгожителем — родившись в 1859 он умер в июне 1941, за пару недель до того, как немецкие танки пошли через Буг. Кстати, 70 лет с этого момента ещё не прошли, но надеюсь, что у издателей никаких проблем с авторским правом не будет.

Ещё непонятнее мне авторство комментариев: издатели пишут «Примечания и указатели подготовлены Т. К. Мищенко, главным библиографом ГПИБ России». Наверное, это весьма достойный человек, но что тогда означает странная фраза, перекочевавшее из предисловия 1923 года на страницу 261 издания нынешнего «Материалы подготовлены к печати и снабжены примечаниями и указателем под наблюдением ….».

Кто скрывался за этим отточием? Отчего это имя вымарано? Что именно сделал библиограф Мищенко?