Живой Журнал. Публикации 2009

И мы начали просьбы перебирать, но всё они у нас мелкие какие-то, типа личного бессмертия и дворца с гуриями. В общем, не готовы оказались к визиту.

Я и говорю:

— А давай ничего просить не будем. А если нас спросят, тип-того, а чё вам надо, мы вместе, одновременно, то есть, на пол плюнем.

Так и сделали.

Тогда Гарун-ар-Рашид вышел из-за стола, нас обнял и заплакал.

После этого он дал нам срок в неделю, чтобы мы написали список желаний. Мы вытерли слюни с ковра краями наших халатов и вышли.

Вскоре мой друг стал почётным глашатаем нашего халифа. Я же остался тем, кем был — бродячим писцом, что задолго до начала дня, в утренней прохладе, раскладывает свои бумаги под мостом Дохлых Кошек".

Извините, если кого обидел.

25 сентября 2009

История из старых запасов: "Слово о контр-адмирале и находчивом матросе"

Кажется, мне рассказал эту историю в поезде, что ехал по Австрии, случайный попутчик. А иногда мне кажется, что эту историю придумал я сам.

Так вот, это история про контр-адмирала, который вышел в отставку перед самой революцией.

И одновременно это история про девушку, которая прислуживала ему — сначала по обязанности, а потом — так, по доброте душевной. Не бросила она старичка и после социального катаклизма. Прошёл год, накоплений, не говоря уж о пенсии не стало, но контр-адмирал был слеп и глух, и оттого объяснить ему перемену рациона было невозможно. Он возмущался и бормотал, а девушка переживала за него. Впрочем, у неё оказался ухажёр-матрос, который догадался: если старичок был адмиралом, то непременно должен знать азбуку Морзе.

И вот, матрос, придя в закуток бывшего контр-адмирала, выстучал пальцем прямо по лысому черепу все политические новости.

И старичок успокоился и продолжал жить в новой жизни.

Немного ему, в общем, было надо.

Извините, если кого обидел.

25 сентября 2009

История из старых запасов: "Слово о северных территориях"

Давным-давно, один молодой офицер полетел в командировку на Дальний Восток. На одном из Курильских островов он задержался надолго — непогода не позволяла лететь обратно и он, со своими новоприобретёнными товарищами занимался обычным военным занятием. То есть, известным занятием, которым занимается всякий офицер при плохой погоде — попросту, пьянством. Пили в ту пору спирто-водяную смесь, в просторечии называвшуюся "Массандра". Один учебно-боевой вылет самолёта МиГ-25 давал чуть ли не ведро, а то и два этой смеси, где в пропорции три к семи плескались вода и спирт. Говорили, правда, что в радаре она течёт через какие-то медные проволочки и пить её не стоит, но это к рассказываемой истории отношения не имеет.

На третий день фронтального пьянства товарищи заметили, что есть им совершенно нечего. Один из них исчез и появился вновь с двумя консервными банками — высокими и узкими. Трапеза продолжилась, но на следующий день они задались вопросом — чем же они закусывали. На банках ничего обозначено не было. И память не хранила даже то — была ли закуска мясом или рыбой. Они пошли на поиски истины все вместе и, оказалось, что несколько дней назад в каком-то подземном капонире обнаружили японский неприкосновенный запас. Но ни коробки, ни петлички ни лычки не отыскали они и с тревогой стали ожидать последствий.

Но всё обошлось, и молодой офицер улетел в западном направлении, унося внутри себя часть Северных территорий.

Много лет спустя он пришёл в гости к своему другу, человеку добродушному и спокойному. Тот только что женился на японке. Молодая жена сидела во главе стола и хлопала глазами. Японка была диковиной, странным предметом — чем-то вроде хорошего телевизора или вечной электрической бритвы. Но от телевизора она отличалась тем, что хранила молчание.

Ей, казалось, были безразличны нетрезвые русские и их причудливые биографии.

Наконец, молодой муж, исчерпав описание достоинств жены, заключил:

— А ещё мы учим русский язык. Мы очень продвинулись, знали бы вы, как мы быстро продвигаемся! Сладкая, скажи что-нибудь ребятам.

Японка захлопала глазами с удвоенной силой, открыла рот, снова закрыла, и выпалила:

— Верните наши Северные территории!

И правда, в тот момент эти территории, до тех пор столько лет спокойно жившие внутри нашего героя повели себя странно. Они, восстав после многолетней спячки, запросились на волю.

И правда, как достойно помнить о географии и политике, Халхин-Голе, рейде через Гоби и Хинган, а так же о ржавых корпусах японских танков, что по сей день виднеются среди высокой травы Кунашира?

Дед мой любил повторять странную считалочку для запоминания названий японских островов — что-то вроде "Ты моя Хоккайда, я тебя Хонсю. За твою Сикоку я тебя Кюсю".

Понятно, что никакого места в этой геополитической арифметике Шикотану и Итурупу нет.

Никуда не деться от этой смертной стихотворной любви.

Извините, если кого обидел.

25 сентября 2009