Живой Журнал. Публикации 2009

Кто-то мне рассказывал, что в городе Геленджике, рядом с открытым кафе, где рассказчик пил вечерами, был платный туалет — пять рублей за посещение. Около входа постоянно сидел владелец заведения, пил чай и читал какую-то книжку в мягком переплете. И вот, мой товарищ однажды посмотрел на обложку и прочитал название.

"Как заработать миллион" — гласило оно.

Впрочем, Хомяк ещё занялся вокалом и достиг в этом куда больших успехов, чем в прочих занятиях.

Итак, Хомяк был человеком неравнодушным к женскому полу. Когда я лежал в гипсе, то он часто использовал меня как приманку. Чем-то это напоминало сторожа зоопарка, что ночью привёл подругу и таскает её между клеток:

— Смотри! Это бегемот. Я его кормлю… Во-о-от какой у меня бегемот! А вот — слон! Сло-о-он! И я тоже над ним главный! Поняла? Ну что — в койку?

Я соответствовал моменту — мычал по-бегемотьи и тряс по-слоновьи ушами.

Так длилась жизнь.

Девушки были забывчивы.

После одной осталась хорошая зажигалка, а после другой — огромный зонт.

Это вам не лиса, которую однажды забыли у меня в доме.

Утром я вышел к дверям и увидел, что рядом с ними лежит лиса и вяло машет хвостом.

Это, впрочем, была дохлая лиса. Шкурная.

Лиса лежала на тумбочке и махала хвостом. Её оживил сквозняк.

Дело, надо сказать, происходило при жаре градусов тридцать, и я почувствовал себя полным идиотом — как мне установить хозяев этой шкурной лисы: звонить друзьям?

Но за один вопрос: "А не вы забыли у меня лису?" непричастный человек меня просто удавил бы.

Один мой знакомый сказал, что мне нужно открыть магазин под вывеской "Мои друзья".

Я отвечал, что все эти незнакомки рано или поздно захотят получить свои вещи назад — так что это будет ломбард.

Эта подруга Хомяка была похожа на Татьяну Доронину и говорила с придыханием в том фильме, где жизнь идёт в стеклянном кафе с танцевальной музыкой, приклеившейся к шестидесятым годам.

— С незнакомыми людьми легко, — говорят в этом фильме девушке, — с незнакомым человеком можно позволить себе делать вид, что у тебя всё нормально.

На эти слова ловил героиню научный человек по имени Электрон.

А девушке хотелось другого, она бормотала:

— Я хочу в зоопарк — там что-то родилось у бегемота.

Фильм успешного драматургического историка был про то, что добро сердца круче добра разума. И трагическая глупость привлекательней трагедии рационализма. В фильме смерть победила жизнь неизвестным способом.

И всё это было безвыигрышной кулинарной игрой. Клубника в сметане, Доронина Таня, как будто "Шанели" накапали в щи.

А лиса уныло махала хвостом в московской квартире. У неё уже никто не мог родиться. Её жизнь кончилась.

Никто не мог помочь ни лисе, ни её хозяйке, ни прочим оставленным и покинутым девушкам мира.

лучший подарок автору — указание на замеченные ошибки и опечатки

Извините, если кого обидел.

03 октября 2009

История из старых запасов: "Слово о Пусике"

Приятель мой Пусик всегда был необычен. Во время одного студенческого путешествия поезд, в котором Пусик ехал со своими товарищами, застрял на вокзале южного города, охваченного национальным конфликтом. По перрону ходили хмурые экстремисты, и вагоны дрожали от страха. Мужчины ждали, когда их будут убивать, а женщины ожидали насилия. Пока они соревновались в предвкушении событий, обнаружилось отсутствие Пусика. Пусик был найден спящим на верхней полке.

— Что ты делаешь!? — закричали ему попутчики. — Сейчас такое начнётся!

— Хорошо, — отвечал Пусик. — Когда начнётся, вы меня разбудите.

После того, как он закончил институт, то остался в нём преподавать. Внешность его была весьма специфическая — горячительные напитки без паспорта ему начали продавать, когда ему давно уже минуло тридцать. Розовый и гладкий цвет его кожи всегда смущал продавцов. Не верили, впрочем, и паспорту.

Нетрезвый Пусик был похож на еврея-талмудиста, потому как в этом состоянии он не заправлял рубаху в брюки, вернее, он заправлял её наполовину. Впрочем, это лишний виток рассказа, такой же долгий, как и обсуждение того, почему евреи не едят зайцев.

Однажды мы пришли в его институт с канистрой контрабандного коньяка, и вызвали Пусика из аудитории как бы к телефону. Он вышел, побеседовал с нами, и вернулся к доске. Нам стало скучно, и снова заглянули в аудиторию со словами:

— Владимир Павлович, вас опять на кафедру…

Он вышел, приобщился к коньяку, и вернулся снова.

В конце концов, студенты скорбно заметили:

— Владимир Павлович, вы напрасно там пишете… Там доска уже кончилась.

Он поправился, правда, потом начал рукавом стирать те формулы, что только что написал.

лучший подарок автору — указание на замеченные ошибки и опечатки

Извините, если кого обидел.

03 октября 2009

История из старых запасов: "Слово об урагане"