Иначе получается история вроде той, когда у меня в квартире испортились бы пробки. Ко мне придёт монтёр и вместо того, что бы починить пробки, скажет, что мой дом стоит в луче звезды Соломона, Юпитер в семи восьмых… Да ну этого монтёра в задницу.
Во-вторых, мы как бы живём в двух мирах — реальном, где этого монтёра надо выгнать и починить пробки с помощью другого монтёра, скучного и неразговорчивого, и втором мире — мире романов Брэма Стокера и Толкиена. По мне, так лучше отделить мух от котлет. Починить материальным способом пробки, а потом при электрическом свете заниматься чтением.
Мобильный так и не заработал, а подозрительно попискивал в кармане, а мальчик, почуя надежду, забился в цепких руках парочки.
— Пу-у-cи-и-к, — протянула девушка, — ну ты пойми, человечество, Вселенная, не захочешь, никто ведь не узнает. А я помнить буду — ты мой герой навсегда, а? Тебя вся мировая культура к чему готовила? Ты как единорог выглядит, знаешь?
— Не знаю я никаких единорогов, — оживившись, ответил Раевский.
— И Борхеса не читал? — язвительно произнесла девушка, но её перебил старик:
— Дорогой ты наш товарищ Раевский, ты убедись сам — мы этому оборотню сейчас ножом в голову саданём, он сразу обратится в прах — вот оно, решительное доказательство.
— Это детский сад какой-то, прямо. Вы ребёнка сейчас зарежете, а потом уж обратного пути не будет. А принцип Оккама никто не отменял. Он, я извиняюсь, замечательный логический инструмент. И работает вполне хорошо и в том, и в этом случае. Никого мы резать сегодня не будем. Сейчас вы мне ещё сошлётесь на процессы над ведьмами, что были в Средние века — и о которых вы знаете всё по десяти публикациям газеты «Масонский мукомолец», пяти публикациям в «Эспрессо-газете», и одной — в журнале «Домовый Космополит». Увеличение числа конспирологических версий ведёт к превращению человека в параноика. Или в писателя…
Раевский в этот момент оторвал, наконец, от урны длинную металлическую рейку, и, размахнувшись, треснул старика по голове.
Девушка вскрикнула, а мальчик упал на песочную кучу.
— Беги, малец! Фас, фас! — завопил Раевский, хотя его такса уже визжала и дёргала старика за штанину, а девушка, разрыдавшись, спрятала лицо в ладонях.
Мальчик удирал, не оборачиваясь. Он бежал резво, шустро маша руками и совершенно не касаясь ногами земли.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
История про то, что два раза не вставать (2013-06-06)
Сегодня какой-то заполошный день. За завтраком читал о Пушкине, а потом тридцать минут медитировал на фразу из газетной статьи "нравственный негр". В результате зачем-то посмотрел порнографический фильм Crossing The Color Line (1997). Дрянь фильм, если что.
Обнаружил, что разучился вести переговоры — и жутко расстроился по этому поводу. Нет, не то, что бы я делал это как Брюс Уиллис в известном фильме на космическом курорте, но всё же раньше у меня выходило лучше
.И, чтобы два раза не вставать, спрошу: в что там на Московском книжном фестивале? Сходить ли в пятницу, или, наоборот, в субботу? Или там кто меня куда позовёт? Вдруг схлестнутся старые литературные враги, и мне предложат помахать разводным гаечным ключом (у меня есть) — сперва на одной стороне, а потом на другой. А? Или там иные песни с плясками? Или там литературный бильярд? Или чо?
Оружейные бани (2013-06-06)
Я расскажу про Оружейные бани.
Я расскажу о них, потому что полжизни прожил рядом.
Я видел, как ломали Оружейные бани. Старый кирпич поддавался плохо. Сперва разрушили стены, а лишь потом — какие-то внутренние переборки.
На свет явился огромный, чуть не паровозный котёл — он и был похож на паровоз — огромный, чёрный, он лежал на куче кирпичей как мёртвый дракон. Вокруг суетились бессмысленные люди, которым казалось, что они убили Гулливера.
Снизу развалины подплывали водой.
Говорили, что бани поставлены на роднике — и живая банная вода мешалась с мёртвым серым дождём. Говорят, что банная вода до сих пор подтапливает здание бизнес-центра, что выстроен поверх этого храма мочалки и веника.
Места тут и вправду водянистые — у метро Маяковского неистребимый плывун под землёй — именно поэтому новый выход из этой станции состоит из эскалаторов, которые то поднимают, то опускают пассажирского человека.
На улице, что рядом — вечная стройка.
А ничего там строить нельзя — много лет там стоял лишь стенд «Слава КПСС!» с лицами передовиков района. А как снесли его, так, видать, остановился рядом идущий из бани инструктор Фрунзенского райкома. Остановился, поправил под мышкой ценный веник, да и проклял это место как игуменья снесённого монастыря.