Живописный труп

– Вы оказались наблюдательнее меня. Вы заметили то, чего не заметил никто, а именно то, что Тося ворует еду. Теперь главный вопрос: кому, по-вашему, были предназначены отравленные трюфели, которые она съела? Яд был не в чае, и она не выпила по ошибке моющее средство. Он был в жирных конфетах в малых дозах. Расчет был на накопительный эффект. Даже я съел одну. А потом дозу увеличили.

– Ой. Я тоже надкусил одну, такая гадость. Молекулярная кухня и то лучше. Но я товарищу генералу сказал, что мне очень понравилось. Только у меня пистолета нет. Нам надо вызвать милицию!

– Вам достаточно будет озарить дом своим присутствием. Вас преступник не тронет, ему не нужно лишнее внимание. Он рассчитывает жить долго и счастливо и надеется уйти от ответственности. Только я попрошу вас никому не рассказывать о наших беседах, пока я не вернусь.

Сила искусства

Когда Смородина вошел в гостиную дома Абрамовых, он увидел живописную картину. С одной стороны собрались мужчины. Рядом с Додоном сидел в своем кресле Афанасий Аркадьевич, за его спиной стоял Оскар. Правдорубов, как демон эпохи романтизма, сидел сбоку. Смородина присмотрел себе место напротив дяди. Таким образом, по правую руку от адвоката очутились Эльвира, а за ней на диване под портретами – вишенки.

В руках у Платона Степановича была украшенная пухлыми цветами жестяная коробка из-под печенья.

– Спасибо всем, что нашли время. Я хотел бы обсудить произошедшее, собрать все фрагменты истории воедино. Это будет небольшой рассказ, похожий на литературные вечера девятнадцатого века. Можно сказать, первое заседание клуба в Абрамово.

Но генерала интересовало другое.

– А где Жанна?

– В поиске себя. Нормальный для ее возраста и, я бы даже сказал, богоугодный процесс. Афанасий Аркадьевич, в последние полгода по городу стали ходить слухи, что Жанна – это тридцатилетняя любовница вашего покойного брата, которая убила его дочь, чтобы присвоить семейные деньги.

– Что за бред? Я никогда такого не слышала, – возмутилась Эльвира.

– Вы целитель, вы выше этого. – Смородина, положив коробку на колени, чтобы освободить руки, поудобнее устроился в кресле. – А вы, товарищ генерал?

Дядя сжал зубы. Додон не выдержал.

– Товарищ генерал чрезмерно доверяет женщинам. И очень зря, я хочу сказать.

– Так вот почему она не хотела фотографироваться! Теперь все понятно. Ну и история! Можно я сниму видео для сториз?

– Жизель, не надо. А что скажет сотрясатель основ?

Правдорубов живописно подергал бровями.

– Я не боюсь ваших угроз!

– Это я понял. Еще по телефонному разговору.

Смородина десять минут убеждал заикающегося Правдорубова приехать.

– Во-вторых, мне как-то все равно, если честно. Я по поводу возраста не заморачиваюсь.

Смородина подумал о том, что Мылов вполне может искренне млеть при взгляде на колонну, наслаждаться банальностями и пафосом. В конце концов, вещь становится банальной не просто так, а оттого, что все ее повторяют. Многим и не нужны редкие чувства, сложные эстетические впечатления. Правдорубов умнее Мылова, но при этом ничего и никого не любит. Мылову нравится чиновничья роскошь, у Правдорубова нет вообще эстетических предпочтений. Если бы Жанна выделила ему ренту, он бы забыл, что такое искусство.

– Оскар, а вы что думаете?

– Ну, зарплату она мне выдавала. Я уже все потратил.

– Нет, конечно, деньги, выданные фальшивой личностью, не становятся фальшивыми. Это было бы слишком просто. Я спрашиваю, не казалось ли вам, что она притворяется? Ведет себя неестественно?

– Ой, ну что вы спрашиваете говорящий кисель? Он имя свое без ошибок пишет, и на том спасибо. Оскар и не понимает, что значит притворяться. За себя скажу, что это бред, наветы и зависть. Зависть прежде всего.

Эльвира умела стоять за своих.

– А что скажут фотокорреспондентки? Анна, ваше мнение мне особенно интересно. Вы ведь давно знакомы с Оскаром?

– А разве это преступление? Я люблю спортивных. Только это такое табу, что даже сказать нельзя об этом. Мол, мужчина любит глазами, а женщина должна подстраиваться и терпеть, что дают. Разглядывать под колышущимся жиром душу. А женщины точно так же любят глазами, иначе не ходили бы на фильмы с Бредом Питтом. Но эта очевидная мысль такая неудобная, что они и сами себе в этом не признаются. И точно так же у женщин желание в браке может уходить. И не только из-за быта, привычки, а из-за того, что человек себя запустил. Я хорошо зарабатываю. Мне нет нужды ни притворяться, ни отчитываться о своем удовольствии.

– Да, вы хорошо зарабатываете. Но вы сделали вид, что не знакомы с Оскаром, когда мы беседовали у вас в кабинете.

– Я что, должна помнить всех, кого трахала? Ну вы романтик. С чего вдруг?

Они с Жизелью посмотрели друг на друга, а потом, с одинаково округленными глазами, на Смородину. По их мнению, он сказал несусветную глупость, как если бы спросил, зачем крокодилу зубы. Генерал заметно оживился, заерзал в кресле, его брови начали мелко подрагивать, а ноздри раздуваться. Он развернулся в сторону дивана, и, глядя на это, Смородина подумал, что брачный договор в этом доме все-таки понадобится.