Животная страсть

Во что может превратиться мода, если ее будут диктовать странно ориентированные мужчины, лорд Райвен и так уже наблюдал. Стараниями принца Джеремиана аппетитная женственность была признана чудовищным недостатком, а главным признаком дамской красоты провозгласили мальчишескую угловатость. Лори в свое время была вынуждена принять эти правила игры. Теперь от нее осталось еще меньше — под тонкой кожей халахинки прощупывались торчащие ребра и острые позвонки. Лорду Райвену эта нездоровая тенденция совершенно не нравилась, но он никогда не позволил бы себе высказаться или даже пошутить на тему забавного «весового баланса» в их паре, который всегда оставался неизменным.

Потому что Лори ни разу даже не намекнула, что он сам уже не тот стройный юноша, с которым она познакомилась семь лет назад. Ее отношение никак не поменялось, она словно ничего не замечала, демонстрируя всегда только одно: он был и оставался для нее самым красивым и самым желанным мужчиной.

А в том, что его дама сердца сейчас еле стоит на ногах, и дизайнерские платья на ней висят, как на вешалке, стоило винить не моду. Точнее, не только ее. За прошедшее время случилось слишком много событий, которые кого угодно измотают до полусмерти. Лорд Райвен очень хотел проявить заботу и внимание, хотел бы и вовсе избавить Лори от всей этой гнетущей суеты, но свои тайные желания оставлял при себе. Во-первых, из уважения к ее праву на ту работу, которую она сама выбрала. И во-вторых, потому что, когда ей нужна была его помощь и поддержка, она никогда не стеснялась об этом сказать. Или просто залезть на ручки и посидеть несколько минут в объятьях большого белого зверя.

Триединая империя, Альварские горы

Частные лаборатории лорда де Зирта, аналитический блок

Виктор притормозил возле кабинета де Зирта: за дверью явно шла какая-то перебранка. И не стоило вмешиваться раньше времени.

— Я не буду брать это дело! — вопил незнакомый голос. — И работать с ней не буду!

— Любой адекватный платежеспособный гражданин может стать нашим клиентом. И имеет право на беспристрастный суд и защиту своих интересов.

— Мне не нужны грязные деньги!

— Значит, над этим делом будешь работать без гонорара. Я его перечислю на благотворительность. Детский дом, например, очень нуждается в деньгах, — ответил де Зирт. — А ты все равно сидишь и ни хрена не делаешь. И, замечу, других клиентов в Даврахе нет. Там все занимаются или азартными играми, или проституцией. И то и другое — вполне законно. Или можешь отправляться в неоплачиваемый отпуск, пока к тебе не придет кристально чистый клиент, достойный твоего персонального внимания. Свободен!

Из кабинета вылетел раскрасневшийся человек, и Виктор спокойно зашел следом.

— Внезапно проснувшаяся мораль бьет в неожиданные места, магистр?

— Именно так. Ты с чем пожаловал?

— Вот с этим, — лорд Коннор положил на стол пластиковый пакетик, в котором лежал фрагмент тончайшей проволоки. Сделанной из нефритового композита. — Я правильно понимаю, что это ваше?

— Мое, — не стал отпираться де Зирт, даже не особо разглядывая улику. — Кроме меня с нефритом больше работать не умеет никто. Мое же изобретение. А я патентом ни с кем не делился.

— В таком случае мне нужны подробности, — Виктор присел к столу. — Ваш мальчик из Рахайеша носил это под кожей. А затем его тело в невероятно спешном порядке решили затребовать из морга.

— Какие будут предположения? — Люциус сложил пальцы под подбородком, не спеша выкладывать детали. Ему было интересно, к каким выводам придет его подопечный.

— Одарен. Нестабилен. И я об этом узнал совершенно случайно. Врачу, который принимал и осматривал трупы, решили в агрессивной форме наступить на профессиональные принципы. А вот это они зря сделали.

— Абсолютно зря, — согласился де Зирт. — Таким, как мы, не то что наступать на принципы нельзя, вообще лучше косо не смотреть.

— Судя по тому, что мальчишку запихнули в самую задницу империи, где никому в голову не придет искать магически талантливых детей, пытались прятать до взросления, — продолжил рассуждать Виктор. — Но никаких следов от скрывающих арканов я не обнаружил. Может, квалификации не хватает. Плюс тело сильно обгорело, поэтому найти следы краски на мягких тканях невозможно.

— Не было их, — проворчал де Зирт. — У мальчика не было никого, кто мог бы нарисовать на нем аламкару.

— Поэтому проще всего было отправить его туда, где наличие дара даже не подумают заподозрить. И практически нет тех, кто мог бы об этом догадаться, даже при дестабилизации. Влияние фона — минимальное, это самая граница империи. Он должен был уже через год перейти под ваше личное шефство. Но кто-то узнал и… дальше мне немного непонятно.

— Что тебе непонятно? — с интересом спросил магистр.