Живу, пока люблю

И по дороге к бывшему дому Евгения пыталась утихомирить их. А они не реагировали — носились вокруг неё, зарывались в снег, что возвышался по бокам от расчищенного асфальта, кричали истошно, будто их резали, особенно Варька. Они мешали ей сосредоточиться, подготовиться к разговору.

Собственно, какой разговор? Она задаст один-единственный вопрос: есть ли в жизни Евгения женщина?

Не успела дотронуться до звонка, как ей открыли.

Инга стояла перед ней в алом длинном платье с поднятыми светлыми волосами. Актриса.

— Простите. Вы не меня ждали, как я понимаю.

— Что вам нужно? — спросила холодно Инга, глядя на неё сверху вниз, едва обратив внимание на детей.

Дети смотрят на Ингу, открыв рты, и на их лицах — восхищение.

— Ма, мы в сказку пришли, да?

— Отведите детей куда-нибудь, — сказала Вера приказным тоном, — вы мне ответите на один вопрос, и я уйду.

Почему-то Инга послушалась и взмахнула рукой, как крылом:

— Идёмте со мной.

Запах духов, вкусного мыла, хрустящей чистоты… раздражили. У всех жизнь, только у неё…

Она закрыла входную дверь, прижалась к ней. Она не хотела идти в кухню, может, и сейчас там сидит Евгений. Она не посмела пройти в комнату, она ни разу не была в комнатах этой квартиры.

— Ну, какой вопрос вы хотели задать мне? — спросила Инга.

— У него есть женщина?

— Откуда я знаю? Я его не вижу и ничего не слышу о нём уже много лет. Деньги мне приносит его приятель.

— Хорошо. У него была женщина?

Инга покачала головой:

— Нет, не было. Я — первая его женщина.

— Где он потерял пальцы?

— Думаю, на Кольском.

— Что значит «думаю»?

— Это допрос. Вы собирались задать мне лишь один вопрос, а задали уже несколько. Вы хотели спросить, почему он вас не любит?

Вера кивнула.

— Я предупреждала вас. Но вы, видимо, были ослеплены и не захотели поверить мне.

— Допустим. Так ответите мне или нет? Что значит «думаю»?

— Я спешу, поэтому, чтобы избавиться от вас, отвечу. «Думаю» — потому, что он никогда и ничего не рассказывал мне. Но он был на Кольском в том походе, в котором группа попала в пургу и в котором погибла моя подруга. Видимо, он много пережил на Кольском. Он фактически умирал — так был обморожен. Долго пальцы были пришиты к его животу, по словам общего приятеля. Наверняка он их потерял именно там и тогда.

— А вы с ним встречались раньше?

— Нет. Я знаю, он был в одной компании с подругой и с организатором похода, они часто ходили в походы.

— Вдвоём с подругой или в компании?

— Не знаю. Я никогда ничего такого от подруги не слышала.

— Какая же это подруга, если она ничем не делилась с вами?

— Ну, значит, не подруга. Мы вместе учились на биофаке, сидели рядом на лекциях, на семинарах, это всё.

— И она никогда ничего не рассказывала вам о Евгении?

— Никогда и ничего. Я и не спрашивала.

— Почему ваша подруга погибла?

— Поход был плохо организован. Вывели людей на маршрут, хотя сводки предвещали пургу. Пурга всех разбросала, и подруга замёрзла.

— Откуда вы знаете, что у него до похода были пальцы, а после нет?

— А теперь, пожалуйста, уходите, я занята, — сказала Инга, не ответив на её вопрос.

Раздался звонок в дверь. Вера вздрогнула всем телом, шагнула в сторону.

Вошёл высокий, худой, светловолосый человек с букетом цветов.

— Здравствуй, — сказал он Инге и уставился на неё.

— Подожди секунду, — Инга пошла вглубь квартиры, а мужчина повернулся к Вере:

— Простите, я не поздоровался и не представился. Здравствуйте. Меня зовут Пётр, — он протянул ей руку. — А вас Вера? Очень приятно.

Дети подскочили к ней.

— Ма, можно мы ещё там поиграем? Там есть конструктор, и там есть настоящий дом…

— Нам пора идти. — Вера подтолкнула детей к двери. — Инга, ещё один вопрос. Как звали вашу подругу?

— Елена, а что?

— Ровным счётом ничего. До свидания.

«Он никогда ничего не рассказывал», «замёрзла»…

Дети носились по автобусной остановке, лазили по скамейкам, орали и толкались.

Неожиданно для себя Вера взяла их за руки и повела от подошедшего автобуса прочь — к родительскому дому.

Все выбежали в переднюю. Сёстры, тётки, мама, брат, племянники. Их затормошили, закружили, закидали вопросами, детей потащили в гостиную.

— У меня поезд есть! — кричал трёхлетний сын старшей сестры.

— У меня кукла говорит «папа»! — кричала ровесница Вадьки, дочка младшей. А мать обняла её.

— Наконец я вижу тебя. Как ты? Расскажи.

— Я хочу жить здесь, — сказала Вера. — Я там всегда одна. И детям будет веселее.

— Но твоя кровать занята, там спит Саня. А на его кровати молодожёны. Не стелить же тебе и детям на полу?! Можно, правда, отгородить угол в гостиной. Хочешь?

— Нет, спасибо, не надо.

В этот вечер она вернулась с детьми домой, когда Евгений уже пришёл.

— Ты знаешь, который сейчас час? — спросил он.

Она передёрнула плечами, передразнивая его движение.

— Дети давно должны спать.

— Вот и укладывал бы их тогда, когда они должны спать.

Он ничего больше не сказал ей, повёл детей в ванную, отмыл от красок, сластей, уложил и долго сидел с ними.

Она заглянула. Он гладил их головы и тихо что-то говорил им. Они, видимо, давно уже спали, а он всё говорил.