Живущие на ветрах (СИ)

За ней рассыпаются искры, в следах остается прах.

Она напевает тихо о древних богинях лютых,

О чистых хрустальных лютнях,

О вереске на полях.

За ней - ковыли да небо, да старый могильник шепчет

О чем-то, что не свершилось, о всеми забытых снах,

О тот, что тут были люди, душою и телом птичьи,

В крылатом своем обличьи

Живущие на ветрах...

В поселках боятся люди, что их светлоглазым детям

Приснится однажды дева, что станут её искать.

За нею идет охота - собаки, оружье, сети -

Но как уловить туманы, как след разыскать в песках?

Ее не найти ни брату, ни сыну, отцу и деду -

А матери позабыли чужих предысторий слог.

Одна лишь старуха знает - легко отвернутся беды,

Когда предрассветной деве не закрывать дорог.

Старуха идет устало в ковыльное это поле,

И кровью, и хлебом с солью

Оплачивает оброк.

В ладонях Богини - нити оборванных древних судеб.

Стальные литые перья лелеют живильный жар.

Она напоить готова детенышей жадных грудью.

Она уберечь готова невинность влюбленных пар,

Она, обернувшись птицей, шагает по небу ночью,

И крик ее зол и страшен для тех, кто не знает сна.

В глазах ее - межсезонье, границы живых и мертвых

А тело ее неплотно

И есть ли вообще она?

Девчонка растет у старухи, глаза ее - два агата,

В руках ее - серп изогнут, она им снимает рожь.

Старухе ее недолго осталось, не сто закатов,

Но все же она успеет поведать, где суть, где ложь.

Девчонка сумеет в поле, в лесу, на прохладном луге

Исправно напеть молитву, смешав свою кровь с золой.

К ней явится та, что знает, как тень облекают светом,

Как стынет в кострищах лето,

Как семя живет землей...

В поселках лихие люди ее проклянут на пару

С Богиней ее любимой, и бросят ей камень в след.

Она живет на отшибе, в трех милях от старых сосен,

Ее ни о чем не просят.

Она их хранит от бед.

Вторая жизнь. Из записок священника Единой Веры. Народ Скашь. Отрывок.

«...Они не любили боль, хотя многие мои современники полагают иначе. Боль была инструментом, способом провести инициацию. И все. Они слишком ценили жизнь. Потому и чувственность их была непомерно высока, как и способность к рождению. Что мужчины, что женщины полностью контролировали то, сколько детей они сотворят, и какими будут эти дети.

Они отличали соитие для  любви и соитие  для продолжения рода. Если некто хотел дитя, но был одинок - это решалось поиском пары, без последующих требований отцовства-материнства. А если создавалась пара, и у одного был ребенок - второй принимал его как своего.

Они не успели. Целое поколение готовых к полету в небо не успело. Сменилась раса, улетели птицы богини, а от народа Скашь остались лишь страшные сказки. Можно было бы подумать, что я преклоняюсь перед ними, но это не так. Они не  были людьми. Жаль, что сегодня нельзя добыть их тела для исследования строения организма, но они не были людьми, и относиться к ним, как к людям, не стоит. Иные нервная и кровеносная система, иная психология, логика. Встает вопрос, были ли у них души, которые есть у людей. Я предполагаю, что нет. Они сродни демонам, ночным духам, тем же птицам скашь, которым они поклонялись.

Но у них не было загробного мира, мира духов. Даже их безымянная и многоликая богиня - суть природа, темная ночь и опасности, скрытые во мгле. Все духи, сама богиня, и даже воплощенная мощь ночи, птица Скашь, жили в их же мире, или уходили в другие.

Загадочное пространство Еhhe Jia, или «Ближнее небо», вызывает вопросы у теософов и философов прогрессивного общества. Ученые приходят к выводу, что речь идет либо про потусторонний мир, максимально приближенный к нашему божественному миру, воплощенному волей Единого Бога, либо про особое состояние психики, в которое эти нелюди умели впадать, теряя много крови или останавливая временно свое сердце. В таком состоянии они видели галлюцинации, и связывали их с волей богини.

Нет ни одного изображения богини, как и других духов. Видимо, имея под боком такую могущественную тварь, как скашь, ушедшие народы не считали нужным поклоняться ей, и воспринимали ее, как кару богини и опасного противника.

Их многочисленные способы убийства не были жертвоприношениями в привычном нам смысле слова. Они не посвящали свои жертвы божеству, которым была тьма-богиня. Так они искали силу, и смерть дарили, как новый путь в рамках своих представлений о могуществе.

Нам, детям Единого Бога, пришедшим из-за моря, тяжело понять, как мыслили многочисленные народы Материнской Земли. Все маленькие государства единственного материка этого мира подчинялись одному-единственному правилу жизни. Достаточно простому и жестокому - сражайся, или будешь убит. Народ Скашей, видимо, был сильнейшим из них, и считался условно лидирующим. Хотя понять способы межплеменных отношений ушедших народов сегодня сложно. Все они, даже самые миролюбивые народы оленя, сражались, убивали и умирали крайне кроваво и жестоко.