Живущий Правдой

– Надень! – твердо потребовал Аменнеф.

Вокруг собрались военачальники. Все смотрели на Хармхаба. Он поднял высоко над собой шлем. Голубая эмаль вспыхнула чистым небесным светом. Полководец надел шлем.

– Бей! Бей! Амун! Бей! – крикнула Меритре.

Клич подхватили командиры, а затем по всему войску грохотало: «Бей! Бей! Амун! Бей!»

Хармхаб стоял гордо, как в центре вулкана. Он чувствовал поддержку Богов. Неземная сила вливалась в него. Он спаситель родной земли! Он вождь народа!

– Непобедимый! – перед ним возник Хуто. Охотник еле держался на ногах от усталости. Лицо серое, в глазах тревога.

Хармхаб призвал всех к молчанию. Войско стихло.

– С какими вестями? Где войско Суппилулиумы.

– Потерпело поражение.

–От кого? – Не понял Хармхаб. Командиры еще плотнее сомкнули кольцо вокруг Хармхаба и Хуто.

– От чумы. В трех днях пути отсюда дорога устлана трупами.

Взгляды, полные отваги сменились неописуемым ужасом.

– Лабарна Суппилулиума жив? – сглотнув комок, спросил полководец.

– Не знаю. Я поскорее убрался с гибельного места. Смрад стоит на тысячи шагов вокруг. Побоялся, что дух болезни пристанет ко мне. Остатки войска хеттов повернули назад.

Хармхаб обернулся к Аменнефу:

– Ты украл у меня победу.

– Или уберег от разгрома, – по-змеиному улыбнулся жрец. – Теперь ты веришь в силу мудрецов?

– Убережете ли вы Кемет от чумы?

– Это в наших силах, – кивнул жрец. – Но тебя попрошу поскорее вернуть войско домой. Надо выставить усиленные посты. Ни по суше, ни по морю не пускать с севера торговые караваны или просто – путников.

– Хорошо.

–И еще попрошу об одном. Когда прибудешь в Уаст, тебя будет встречать ликующая толпа. Надень вновь голубой шлем правителя.

– Нет! – наотрез отказался Хармхаб. – Я слишком чту Богов и уважаю законы Кемет. Во мне нет и капли божественной крови правителей.

Аменнеф пожал плечами. Он не настаивал.

Глава двадцать вторая

Смотрители сняли трепещущий парус. Корабль на веслах плавно входил в порт. На пристани было непривычно пусто: ни суеты грузчиков, ни криков приказчиков, кормчие не переругивались. Никого. Как будто все вымерли. Только суда лениво покачивались на воде, удерживаемые прочными канатами. На мачтах спокойно сидели птицы и гадили на палубу. Один сторож сладко дремал возле причального камня в обнимку с кувшином.

– Эй! – Окликнул его Хармхаб. Тот даже не пошевелился.

Хуто натянул лук и выстрелил. Кувшин разлетелся вдребезги. Вино брызнуло во все стороны. Стражник живо вскочил на ноги. Струйки сбегали по его испуганному лицу.

– Где народ? – спросил Хармхаб

–Там! – он указал в сторону Ипетасу.

–Что: там? – передразнил его Хармхаб.

– Сегодня праздник Амуна. Все горожане возле храма, – махал рукой сторож.

– Праздник Амуна? – удивился Амени. – Мне отец рассказывал о таком. Только я ни разу не видел.

– Откуда тебе видеть, – хмыкнул Хармхаб. – Эхнейот запретил Амуна, и праздник не проводили больше двадцати разливов.

Борт стукнулся о набережную. С корабля полетели канаты.

– Что застыл, как цапля на болоте? – выругался кормчий на сторожа. – Вяжи!

Тот послушно накинул петлю на причальный камень.

– Выгружаемся – приказал полководец. – Посетим Ипетасу. Надо отдать должное Богу. Сети! Несносный мальчишка! Неси мой парадный шлем с головой сокола и плащ, расшитый серебром.

Сети метнулся в шатер, что раскинул свой полог под мачтой.

–И сам умойся, да приоденься! – крикнул он ему вдогонку. – Туя увидит тебя чумазого – и разлюбит.

Недовольная мордочка Сети высунулась из шатра.

– Не разлюбит, – пробурчал он и вновь исчез.

Хармхаб шагал во главе стройной колонны сотни воинов. Амени и Хуто шли за его спиной. Сети семенил рядом. Он пыхтел, но старался не отставать.

– Отдай лук и стрелы Хуто, – сказал ему Хармхаб, пожалев усталого мальчишку. – Беги ко мне домой и предупреди слуг: Хармхаб вернулся.

Сети на миг расцвел. Его хмурое лицо осветилось неописуемым счастьем. Но лишь на миг. Он тут же взял себя в руки, поклонился и сухо сказал:

– Слушаюсь!

Умчался так резво, будто за ним гнались с палкой.

Улицы словно вымерли. Только собаки брехали в подворотнях, да шумели листвой деревья. В проулке послышался стук копыт. Навстречу вылетела колесница.

– С дороги! – закричал возничий, грозно размахивая кнутом.

Хармхаб даже не дрогнул. Кони чуть не сели на задние ноги. Колесничий еле удержался, чтобы не перелететь через поручень.

– Ты что? – заорал возница, но тут же осекся. – Непобедимый! – С колесницы спрыгнул Парамессу. – Живи вечно! – склонился он, протягивая открытые ладони.

– Здоровья и силы, – радостно поздоровался с другом Хармхаб. – Куда ты так несешься?

– Я с самого утра высматриваю твой корабль, – объяснил военачальник. – Глаза уже слезятся. Как только заметил твой стяг, так сразу – на пристань.

– Не узнаю храброго Парамессу, – воскликнул Амени из-за плеча Хармхаба. – Что за пестрые тряпки? Во что ты нарядился?

Парамессу смущенно поправил дорогое наплечье и небесного цвета шенти в мелкую складку