Живущий Правдой

– Праздник сегодня великий, – объяснил он. – Правительница, да живет она вечно, вековечно, разрешила торжественный вынос Амона из храма. А после, три дня продлится веселье. Что творится возле Ипетасу! Народу – не протолкнуться! Сами все увидите.

Жрецы подготовили грандиозный праздник. Ипетасу весь в цветах. Жаровни пылают. Хлебопеки трудились всю ночь. А вина сколько навезли! Из Свена и с Северных виноградников. Хлеб и пиво будут раздавать всем желающим.

– В старину праздник Амуна был самым веселым праздником, – улыбнулся Хармхаб. – Мне отец рассказывал, как он в детстве объедался сладостями в этот день, а в юности придавался бурному веселью с друзьями.

Парамессу вскочил в колесницу и взял в руки вожжи. Хармхаб взобрался на площадку для лучников.

Стук копыт гулко разносился по пустым улицам. Где-то впереди слышна была музыка и крики толпы.

– Почему ты так долго задержался? – поинтересовался Парамессу. – Тебя ждали еще месяц назад.

– Порядок наводил в Оазисе Жизни, – нехотя объяснил Хармхаб. – Землепашцы бунты поднимают. Писцы там совсем обнаглели: проворовались. Пришлось нескольких отправить в каменоломни. Иных побить палками прилюдно и выгнать с должностей.

– А что Зутмос? Все мнит из себя наследника?

– Я назначил его посланником во все чужеземные страны и отослал в Вавилон. Приспешники его сразу притихли.

– Ловко ты придумал, – восхитился Парамессу мудростью полководца.

– Ну, не голову же ему рубить. Дал важную должность. Пусть поработает на благо страны.

– Я не вижу Нахтимина. Ты его не разжаловал до простого лучника?

– Нет, – отрицательно покачал головой Хармхаб. – Хоть он и заносчив, но все же, смелый воин. Заставил его исправлять ошибки. Сейчас он носится по пустыне с отрядом колесниц и прогоняет хабири.

Парамессу умело управлялся с колесницей, сдерживая горячих коней, иначе воины, шедшие следом, не поспевали.

– Ты куда свернул? – удивился Хармхаб. – Хоть я давно не был в Уасте, но еще помню дорогу к Ипетасу.

– Хеви попросил зайти, – бросил через плечо воин.

– И Хеви здесь?

– Как же он может такое пропустить. Нефтис приплыла, Меритре и Миамун с собой привезла.

– На праздник Амуна?

– Причем здесь праздник Амуна, – совсем не понятно начал говорить Парамессу.

Они подкатили к высокой кирпичной ограде. За оградой виднелся высокий деревянный дом с изящными колоннами. Их радостно встречали Хеви и Расесси. После крепких мужских объятий, полководцу вручили гирлянду цветов и указали на дверь. Иди! Она ждет.

– Кто? – не понял Хармхаб.

– Судьба!

– Какая судьба? Что вы задумали? – недовольно отбрыкивался Хармхаб.

– Да входи же! – требовали Расесси и Амени. – Не заставляй счастье ждать тебя вечно.

Хармхаб узнал дом. Дом сестры Эхнейота, красавицы Бакетамун.

– Постойте! – воскликнул он краснея. – Она же собиралась стать жрицей Изиды.

– Дочь Солнца отказалась от служения великой богини ради тебя. – Хеви и Расесси, чуть ли не силой втолкнули полководца в ворота.

До конца еще не осознав, происходящего, с грохочущим сердцем, Хармхаб поднялся по каменным ступенькам и шагнул на дорожку, ведущую к дому. Там его ждали. В конце узкой аллеи развесистых сикомор мелькали белые и розовые платья, слышалось девичье пение.

Он оробел. Давненько непобедимый Хармхаб не испытывал чувства неуверенности. Одно дело – кидаться на врага, а другое дело… Что он ей скажет? Как это надо говорить?

– Смелее! – толкал его в спину Расесси.

– Мы рядом! Убежать не дадим! – жужжал на ухо Хеви с другой стороны.

Перед домом столпились женщины в воздушных нарядных платьях. Он заметил среди них Меритре, маленькую Миамун, Нефтис, Нессемут. Завидев Хармхаба, они разошлись в стороны, и Хармхаб увидел ее. Красавица Бакетамун сразу же приковала его взор. Она действительно была красавицей. Нежное бледное лицо с большими карими глазами. Изящная фигура с высокой грудью. Теперь на ней был не траурный бесформенный наряд, а полупрозрачное шенти с открытыми плечами, стянутое серебряным пояском на узкой талии. Все суетились вокруг нее, поправляли ей платье, украшали цветами прическу. Застегивали браслеты на руках. Но при виде полководца все замерли и чего-то ждали.

– Хармхаб, – как будто удивилась Бакетамун. – Живи вечно!

– Пусть не покинет тебя красота, – пробурчал Непобедимый, краснея.

– Цветы мне? – робко спросила она и улыбнулась загадочной очаровательной улыбкой.

Он неуклюже протянул ей гирлянду из розовых лотосов. Язык припал к небу. Слова не шли на ум. Он почувствовал себя ужасно глупо.

– Говори! – приказал Расесси.

– Говори же! – требовал Хеви.

Все глаза устремили на него и напряженно ждали.

– Хочу, чтобы ты стала моей сестрой, – наконец смог выговорить он. – Согласишься ли ты?

– Да! – ответила она, больше глазами, чем губами.

Вверх взвились охапки цветочных лепестков и снегопадом обрушились на их головы.

Когда Хармхаб, еще не пришедший в себя до конца, вновь залезал в колесницу, он обернулся к довольным Хеви и Расесси.

– Кто это придумал?

– Судьба! – единодушно ответили они.

– И кто же был этим перстом судьбы, что так все ловко организовал?

– Разве ты не счастлив? – удивился Парамессу.