Живущий Правдой

– Мы не бросим тебя, – вторил ей Амени. – А если придется умереть, то погибнем вместе.

– Я соглашусь с тобой Амени, но при одном условии. – Хармхаб выпрямился. – Если, как ты говоришь, мы все будем погибать, Меритре должна выжить.

– Куда Амени – туда и я, – твердо стояла на своем Меритре. – Если он попадет в Дуат, – я за ним.

– Почему вы решили умирать? – вмешался Хуто. Охотник, как всегда сохранял хладнокровие. – Умереть всегда успеем. Вспомните наши походы в Нахарину, битвы в Куши. Каждый мог погибнуть десятки раз. Но Боги любят нас. Идем на благое дело. Доверимся Всевышним. Хватит болтать о смерти.

***

Хармхаб поднялся с рассветом. Он зачерпнул в кожаное ведро забортную холодную воду и окатил себя с головы до ног. Полководец прочитал молитву Амуну, обратив лик на восток. После долго молился своему покровителю Хору – богу соколу. До завтрака, по привычке, Хармхаб принялся упражняться с копьем. Во время одного из выпадов он чуть не упал, споткнувшись о дорожный мешок. Объемистая торба валялась, чуть ли не посреди палубы. Хармхаб решил ее убрать, чтобы не мешал. Он поднял мешок и уже собирался положить к борту, как вдруг разглядел завязку. Торбу обвивал его старый пояс с орнаментом в виде метелок папируса. Откуда? Мальчишка! – молнией мелькнуло в голове.

– Где этот шакаленок! – зарычал он, принимаясь ворошить все на палубе.

От шума проснулся Хуто, откинул плащ, которым укрывался.

– Кого ты ищешь? – Амени высунулся из шатра, протирая глаза.

Хармхаб продолжал переворачивать кувшины и мешки. Прибежал хозяин корабля.

– Где мальчишка? Ты видел мальчишку? – набросился на него Хармхаб.

– Не было никакого мальчишки, – запричитал хозяин. – У нас в команде нет мальчишки.

Хармхаб добрался до вязанок высушенного папируса, что везли для бумажных мастерских. Из вороха длинных стеблей он выудил перепуганного Сети. Взъерошенный мальчик хлопал глазенками и прижимал к груди чехол со стрелами. Вид у Хармхаба в это мгновение был до того грозный, что казалось, он разорвет мальчишку в клочья. Все кинулись к полководцу, чтобы удержать его. Но Хармхаб вдруг моментально остыл и с отчаянием в голосе спросил:

– Что мне с тобой делать?

– Я твой оруженосец и должен следовать по пятам, – невозмутимо ответил Сети.

Хармхаб долго смотрел в преданные наивные глаза мальчишки, затем решил:

– Доплывешь с нами до Ахйота. Оттуда – обратно домой.

Глава девятая

Путники сошли на берег ближе к полудню. Торговый корабль, взмахнув веслами, словно птица крыльями, отправился дальше по своим делам. Божественная столица, Великий Ахйот, когда-то «сияющий в своем великолепии», нынче был покинут жителями, и чем-то напоминал заброшенный город мертвых, куда уже давно не приходят родственники поминать усопших. Кругом разруха и запустение. Знойный ветер пустыни покрыл широкие улицы слоем мелкого песка. Деревья, за которыми теперь никто не ухаживал, засохли. Потемневшие стволы с корявыми ветвями попадались на каждом шагу. Великолепные дворцы, теперь без позолоченных дверей, с ободранным декором, приводили в уныние. Повсюду ощущение пустоты и уныния.

Путники оказались на центральной Улице Солнца. Справа и слева поднимались высокие массивные ограды. Штукатурка, расписанная разноцветными, уже выцветшими красками, местами отвалилась, обнажая ровные ряды кирпичей. Вдоль заборов, как старые воины-инвалиды, чернели стволы облетевших мертвых сикомор. Сохранив былое величие, впереди, справа от дороги возвышался Дом Ликования, а слева Дом Отдыха. Их соединял крытый изящный каменный мост, нависавший прямо над улицей. Когда-то в Доме ликования Сын Солнца, Тот, кого любит Йот, проводил торжественные церемонии в честь своего небесного отца. Пышные праздники гремели ночи напролет. Вино и хлеб щедро раздавали жителям, пришедшим под стены дворца. Народ собирался возле крытого мостика и ждал, когда солнечный лик Эхнейота появится в Окне Явлений, украшенном легкими резные колонны. Все терпеливо ждали, вглядываясь в пустоту проема. Наконец появлялся Сын Солнца иногда один, иногда с Солнечной Супругой и Дочерями Солнца. Правитель одаривал верных подданных золотом и серебром. Все радовались и возносили хвалы щедрому Йоту, ликующему на небосклоне. Чудесные были времена: счастливые и беззаботные.

– Мой дом, – невесело произнес Хармхаб и указал на покосившуюся стену ограды.

Роспись выцвели. Штукатурка покрылась паутиной трещин. Сквозь дверной проем открывался вид на засохший сад. Пруд в котором, в былые времена плескалась прозрачная вода и цвели лотосы, теперь представлял собой яму, до краев наполненную песком. Краска на колоннах дома облезла, позолоту содрали. Крыша местами провалилась.

– Хочешь зайти? – осторожно спросила Меритре.

Хармхаб отрицательно покачал головой.

– Не смогу. Ноги не идут. Здесь я был счастлив. В этом доме родились мои дети. Когда я возвращался из далеких походов, жена украшала вход гирляндами из цветов, а на порог стелила желтый ковер.

Он опустил взор вниз, как будто надеялся увидеть этот желтый ковер. Хармхаб быстро нагнулся, раскопал что-то в песке.