Живущий Правдой

– Надеюсь на твою благосклонность. Я отниму совсем немного твоего драгоценного времени.

– Хорошо. Оставьте нас! – приказал правитель.

– И мне уйти? – обиделась Анхсэмпамун.

– О, радующая сердце правителя в Доме его. Сияющая красотой, подобно луне. Вряд ли тебе будет интересно слушать речи нудного жреца, – тактично попросил ее удалиться Аменнеф, натянув на гладко выбритое лицо холодную улыбку.

Девушка повернулась, всем своим видом показывая, как она недовольна, и направилась к пруду. Вслед за ней мелкими шажками засеменили полунагие музыкантши. Нетшсук побрел восвояси вместе с помрачневшими вельможами.

– Ты непочтителен с правительницей, – косо взглянул на жреца Тутанхамун.

– Я сто раз извинюсь перед сиятельной, – пообещал Аменнеф, нисколько не смутившись.

– Что за дело столь секретное и срочное? И вообще, что от меня хочет жречество Амуна? Я вернул вам все храмы, дал земли, людей. Ипетасу восстанавливают за счет казны, достраивают предел, что начал мой Дед…

– Твои дела достойны самого глубокого уважения, – согласился Аменнеф. – Здесь ты поступил, как мудрый и дальновидный правитель.

– Тогда: чего хочешь?

– Жречество обеспокоено делами на севере. В наших храмах, что в Лабане и в Приморье творят погромы. Жрецов изгоняют. Да не только храмы разоряют, достается и твоим подданным – простым труженикам. Беженцы хлынули к Северным Воротам.

– Вернется из Куши Хармхаб, я поручу ему навести порядок. Пока Азиру держит в страхе Приморье. Он мой верный слуга.

– Азиру – предатель. Не стоит ему доверять. Он продался Суппилулиуме, и тому есть доказательства.

– Суппилулиума называет меня братом, – жарко возразил правитель. – Мы постоянно обмениваемся дарами. Вскоре он обещал прислать мне целую тысячу своих лучших воинов и сотню колесниц с колесничими.

– Есть притча про то, как волк нанялся охранять овец. В итоге пастухи остались без стада.

Брови правителя сердито сошлись к переносице. Он чуть не задохнулся от гнева.

– Почему вы вечно меня поучаете, одергиваете? Ты, Эйя, Хармхаб. Я уже не ребенок.

– Мы всего лишь советуем, – успокаивающим тоном остудил его Аменнеф. – Мудрость правителя безгранична. Разве мы, простые смертные, прах у ног твоих, смеем учить сына Амуна?

– Посланник от Суппилулиумы тоже дает мне советы и довольно-таки мудрые. Чем его советы хуже? Он научил меня, как поступать с посланниками Ассирии и Вавилона, чтобы они трепетали и не требовали много золота за свои жалкие дары.

Глаза жреца вновь похолодели. Слова прозвучали жестко:

– Для посланника Хатти Та-Кемет – чужая земля, для нас – родная мать.

Тутанхамун слегка смутился. Все же перед ним стоял верховный жрец Амуна, мудростью и ясновидением которого наделили Боги. Его слова много стоят. Все правители, даже самые выдающиеся никогда не пренебрегали советами слуг Богов.

– Что я, по-твоему, должен сделать?

– Поменьше слушать заморских гостей. Отдалить от себя хеттов. Пусть дают советы, но не более. Все высокие должности, которые занимают инородцы, надо передать надежным чиновникам, для кого Та-Кемет больше чем кусок продажной земли. Нетшсука заставить заниматься строительством, раз уж он на этой должности, и поменьше лебезить перед послом Суппилулиумы.

– Это все? – Тутанхамун поежился от нетерпения.

– Самое важное! Не смею указывать, но настойчиво прошу правителя прислушиваться к словам его верного слуге Эйе. Он руководит всем жречеством, он мудр и пережил трех правителей.

– Он стар, – огрызнулся Тутанхамун.

– Как будет угодно правителю. Я прах у ног твоих. Но старость – кладезь мудрости, а юности свойственно ошибаться. – Последние слова прозвучали довольно-таки настойчиво и жестко, но правитель не смел возразить. Аменнеф сковал его волю и полностью подчинил себе, хотя даже голоса не повысил.

Старший жрец Амуна поклонился, прося разрешения удалиться. В последний миг, он все же заметил, что юношеское упрямство так и не исчезло во взгляде правителя.

Глава четырнадцатая

Эйя совсем занемог. Слабость наваливалась на все тело. Ноги не слушались и опухли. Грудь сдавливало. При каждом резком движении сердце начинало бешенное колотиться. Аппетит пропал. Во время дневной жары тупая боль отдавалась в висках, как будто голову сжимали между двух камней. Знахари суетились подле больного: готовили отвары, ставили примочки. Пелена дыма от воскуриваний не выветривалась из покоев. Жрица из храма Изиды сидела в изголовье у Эйи и неустанно читала заклинания, отгоняя недуг.

Аменнеф появился без доклада, как всегда неожиданно. Взглянув на больного, он озабоченно покачал головой.

– Не вовремя ты захворал.

Эйя жестом выгнал всех из покоев и настороженно взглянул Аменнефу прямо в глаза.

– Ты говорил с правителем?