Живущий Правдой

– Амени! Хуто! – закричал Сети срывающимся голосом. – Непобедимый очнулся! – И тут же его лицо скривилось. Мальчик разрыдался, припав к широкой груди Хармхаба.

***

Долину реки обступили лесистые горы. Берега сжимались. Течение становилось сильное. Где-то чуть дальше у подножий заснеженных вершин начинался исток Оронта. То там, то здесь попадались мели. Продвигаться вперед становилось все труднее и труднее. Да и сам корабль начинал разваливаться. Сколько его не конопатили, сколько не латали, доски расходились и давали течь. Вскоре вообще невозможно было плыть: сильное течение сносило барку назад. Гребцы ничего не могли поделать.

Путешественники пристали к берегу возле небольшого селения. Как только все сошли на сушу, раздался треск. Борта не выдержали. Корабль сел на мелководье, наполовину залитый водой.

Амени и Хуто попытались найти кого-нибудь в селении. Но местные пастухи попрятались в лесу, приняв путников за разбойников. Под вечер жители, увидев, что неожиданные гости мирно разводят костры и совсем не пытаются разграбить и сжечь их дома, успокоились и вышли навстречу. Глава племени попросил разобрать корабль на нужды селян, взамен предложил еду и кров.

Для Хармхаба отвели целый дом. Дом – всего лишь сооружение из булыжников даже без вяжущей глины. Щели между камнями затыкали высушенным мхом. Стены длинной шагов пять и в высоту чуть ниже человеческого роста. Крыша – неотесанные бревна, сверху навалены вязанки камыша. Посредине в земляном полу яма. В яме разводили огонь. Дым выходил через дверной проем. Окон в доме не было. Для раненого соорудили удобное ложе из камыша. Ложе покрыли овечьими шкурами. Вокруг обложили пахучими травами, чтобы не досаждали насекомые.

В селении провели несколько дней. Хуто, Паитси и Амени ходили на охоту. Иногда к ним присоединялся Расесси, который неплохо владел луком. Жрецы ловили рыбу или помогали пастухам. На плечи Меритре и Нессемут легла забота о раненом полководце и о детях. Сети не относил себя к детям. Он целыми днями бродил по лесу, пытаясь самостоятельно охотиться. Однажды, даже принес пару подстреленных зайцев, чем заслужил скудные похвалы.

Хармхаб уже свободно мог дышать. Боль отпускала. Но подниматься он еще не мог. Как-то солнечным утром полководец попросил вынести его к реке. От воды веяло прохладой. Пахло тиной. Лягушки надрывались. Птицы крякали в камышах. Совсем, как на берегах родного Хапи. У Хармхаба сжалось все внутри. Так захотелось обратно домой, обнять дочерей, побродить по пустыне с луком или промчаться вдоль берега на колеснице по сырому песку.

Подошел Расесси и встал на колени. Крепко пожал руку.

– Я никогда не забуду, что ты сделал для меня и моей семьи! Жизнью тебе обязан, брат.

– Доберемся в Кемет – тогда и благодаришь, – засмеялся Хармхаб. – Много не возьму: заставлю пьянствовать вместе со мной целую неделю.

– Доберемся! Обязательно доберемся, – уверял Расесси. – И погуляем так, что весь Уаст спать не будет.

– Посмотрим. Пока мы очень далеко от дома. Тяжело на гору подняться, но еще опаснее с нее спускаться. Мексеб будет караулить нас на каждой тропинке.

– Все равно мы увидим родные берега! Нас никто не остановит, даже смерть не смогла – отступила. Но потом… Ох, я покажу этому Мексебу. И Азиру… Предатель свое получит. Захлебнется в собственной крови. – Расесси сжал кулаки.

Рядом присел маленький Сети и принялся ножиком кроить кусок толстой кожи, при этом, состроив серьезное выражение лица, словно он решал важную государственную задачу.

Хармхаб долго наблюдал за его занятием. Наконец спросил:

– Что ты делаешь?

– Выменял кусок хорошей кожи у местных охотников. Хочу сделать ножны для Клыка Анубиса.

– Околдовал тебя меч Эхнэйота. Заботишься о нем больше, чем о себе.

– Мой отец говорил: «Береги оружие, – и оно тебя сбережет».

–Ты сам-то цел?

– Слегка царапнуло, – показал он засохшую рану на плече, затем тяжело вздохнул: – Отец будет недоволен мной. Я не уберег тебя.

– Ты не виноват, – пытался успокоить его Хармхаб. – Стрела могла попасть в кого угодно, но выбрала меня. Я заступлюсь за тебя перед Парамессу.

– Отец – не страшно.

– Кто же тогда? – не понял Хармхаб.

– Туйя рассердится.

– Моя младшая дочь? – Хармхаб удивленно приподнял брови.

– Да. Я обещал ей вернуть тебя домой живым и невредимым.

Хармхабу стало тепло на душе. Он улыбнулся, вспомнив свою маленькую озорницу с живыми черными глазками.

– Теперь она не выполнит обещание, – продолжал печалиться Сети.

– Какое еще обещание? – разом спросили Хармхаб и Расесси.

– Когда мы подрастем, а это будет скоро, она обещала стать моей сестрой.

– Чего? – нахмурился Хармхаб, силясь привстать. – Какой такой сестрой? – Он попытался дотянуться до мальчишки, но тот вовремя отскочил. – Ох, были бы у меня силы, я бы надрал тебе уши!

– Были бы у тебя силы, я бы не стал рассказывать, – дерзко ответил Сети.

– Вот, гаденыш! Но я же поправлюсь. Что тогда?

– Ты остынешь и поймешь, что это неизбежность. Спорить с судьбой, что плыть против течения.

– О чьей судьбе ты толкуешь? – пыхтел от гнева Хармхаб.