Живы будем – не умрем. По страницам жизни уральской крестьянки

Голод все крепче давил нас, хоть пой Лазаря. Я до сих пор не могу взять в толк, почему иногда давали в колхозе паек не мукой, а зерном? Приходилось сначала рассыпать рожь на платок, чтобы посушить на печи.

– Ржи-то всего ничего. Ну да ладно, не до жиру, быть бы живым. Пойдем, Таня, на жерновца к Лизе Исааковне, смолоть надо рожь. Я попросилась, она не отказала, дай ей Бог доброго здоровья.

Жерновца стояли в углу сарая. Это были два тяжелых, круглых плоских камня. Верхний камень был с рукояткой, его вращали. Зерно засыпали в самую средину, а наволочку для муки закрепляли вниз, под жерновами.

– Берись за ручку. Будем вместе крутить, мне одной тяжело.

Лизу Исааковну отблагодарили пригоршней муки. Счет крепче – дружба дольше. С ее дочерью Валей Гудымой я дружила и училась в одном классе. Жила Лиза, как и все вдовы, тяжело. Иногда давали не рожь, а ячмень. Его тоже мололи, мука от помола на жерновцах получалась крупной. Муку мы сеяли редко, так как было ее всегда, чтоб только с голоду не умереть. Правда, у нас говорили «не сдохнуть». Лепешки пекли с отрубями. От ячменя получалось всегда много оси[12]. Ее мы выдували из пригоршней. Мама пекла алябушки, которые в рот не лезли. Ось колола рот и горло.

– Зачем ты, мама, взяла ячмень? Лучше бы подождала, а вдруг да муки бы дали ржаной?

– Нам ведь с тобой не в год, а в рот надо. Не возьмешь сейчас – замотают паек.

Иногда мы делали картофельный кисель: пустой, безвкусный. Помню, как после школы намывала я две картофелины и с кожурой терла их, а после отжимала. Из выжимков пекли оладьи, а из картофельного сока отстаивался крахмал. Если на столе кисель, то это, считай, праздник. Эта технология получения крахмала еще не один год бытовала в наших краях. «Голь на выдумки хитра», – говорят в народе. Так оно и есть.

Известно, что горе и радость приходят всегда внезапно и оттуда, откуда не ждешь. Нам начислили пенсию «за убитого отца». Точно не помню, какой это был год. От такой радости мы вместе молились.

– Слава Богу, Господь нас услышал. Ты в школу пошла, тебя обуть-одеть надо. – По словам мамы, она была «с гулькин нос», но станем помаленьку тянуться. – Что поделаешь, мала пенсия: не офицер был твой отец ведь, а солдат, но по приходу будет и расход. Позаботилась о нас с тобой советская власть, спасибо ей.

Принесли деньги. Как сейчас помню, никогда не державшая в руках деньги, бедная мама перекладывала их с одной руки на другую. Разглядывала, гладила, пересчитывала и не знала, куда их спрятать. Наш сундук стоял в сенях, в избе не было места. В него нельзя.

– Выблудят все, кому не лень, и обиходят дочиста. Не зря ведь пословица говорится «Подальше положишь – поближе возьмешь», – рассуждала бедная моя мама.

Она положила их в чулок, в чулках и спала. Помню, купили сахара большими комками и большой кулек соленой кильки. Ее продавали тогда у нас в изобилии. С голода без хлеба я насытилась килькой от души, а ночью меня вдруг затошнило и начало рвать одной рыбкой.

Так я наелась кильки на всю оставшуюся жизнь.

Вечером, сидя за столом, я внимательно наблюдала, как колоть огромный комок сахара. На него надо поставить нож и ударить молотком или пестиком.

– Поколю завтра, когда останусь одна. Поучусь.

Предвосхищая эту радость, я улыбалась и размышляла о главном: где маме надо прятать деньги? Это же наше спасение и надежда. Свои несбывшиеся желания и мечты она ранее превратила в интереснейшую байку, которая заключалась в том, что в любое время из-под пола может внезапно появиться рыжий, блестящий, маленький мужичок, наполненный весь золотом и сам, разумеется, золотой. Бояться его не надо, он приносит счастье тому, перед кем является. Надо только не обробеть, ударить его сильно поленом, чтоб он рассыпался. И безбедная жизнь тебе обеспечена. Не успеть – уйдет под пол уже навсегда. Это великая удача – рыжий денежный мужичок! Приходит он в полной тишине, неожиданно, а главное – только к тому, на чей завет положены золотые.

– А мне завещано золото?

Мама всегда вселяла в меня надежду. И на этот раз убедила меня, что я одна в селе родилась в рубашке. Вот ко мне и явится.

Сначала, разумеется, я боялась панически его, но на всякий случай тренировала себя на бесстрашие: входила в темноту, в незнакомое место… Полено всегда клала на лавку с собой, держала наготове, когда оставалась одна в избе. Авось да счастье привалит, но «золотой мужичок» так и не появился, видно, клад не всякому дается. Крепко подумав, я поняла: не будет его никогда, а вот деньги прятать не надо, их надо быстро, пока не украли и сами не потеряли, израсходовать. Я выпросила у мамы все деньги на ботинки.

– Приспичило тебе сейчас же покупать. Обождать не можешь.

Перебирая в памяти все подробности расходования первой пенсии, ощущаю, как хотелось мне обновку!

– Ладно, иди в магазин. Деньги прятать все равно негде.