Живые чернила (СИ)

Осторожными движениями он делал мазок за мазком, периодически меняя кисти, смачивая краску водой и переходя от цвета к цвету. Капли краски падали на пол, стекали с кисточки на пальцы или из палитры из-за неловкого движения рукой. Оливер не обращал на это внимания, весь погруженный в работу и сосредоточенный. Он сверял цвета и оттенки, иногда поглядывая на фото-подсказку, прикрепленную сбоку. И в это же время краем глаза он видел, как Миа неподвижно сидит в одной и той же позе, и внимательно смотрит на него, не отрываясь и не шевелясь. Единственное, что в ней менялось, так это выражение лица. Улыбка появлялась и исчезала, становилась шире и уже, временами губы сами собой поджимались или же внезапно приходилось слегка прикусывать их. Хоть краем глаза, мимолетно, но Оливер видел это. Видел восхищенный, радостный взгляд, румянец на щеках, растрепанные волосы и рукава своей… уже не своей рубашки. Мысли о жене не давали ему до конца погрузиться в работу. Да и работать особо не было желания, хоть он и согласился. Наверно, он бы и ночью не стал работать, а лег бы спать, как этого хотела Миа. А сам он сейчас хотел обнять эту маленькую капризную женщину и не выпускать ее из своих рук, но вместо этого ему приходится держать палитру и кисть. Или же…

- Хочешь попробовать? – он глянул на Мию и кивнул ей на холст. Она оторопела.

- Я? Я ж не умею рисовать, ты за меня это делал всегда.

- А тут не надо рисовать, я уже все сделал. Теперь это раскраска. Хочешь? – он повторил свой вопрос. На мгновение задумавшись и закусив губу, Миа неуверенно кивнула. – Тогда давай сюда, - он кивнул ей. Женщина торопливо встала и в несколько шагов настигла мольберт, заглянула в него. – Становись, - Оливер сделал шаг назад и пропустил Мию перед собой. Она заняла место между ним и мольбертом, повернулась к мужу спиной и начала разглядывать холст. Оливер подсунул ей в руки палитру и кисть, стал ждать, когда Миа это заметит.

- А… - заметила, глянула на свои руки. – Хм… И с чего мне начать? – обернулась к мужу.

- Подумай, - шепнул он ей на ухо. Миа стала внимательнее смотреть на полотно, на палитру, кисть, вновь на полотно, при этом закусив губу и склонившись вперед. Она сузила глаза и все ближе наклонялась к холсту, а затем резко отстранилась.

- Мм… Вот тут? – неуверенно показала краем кисточки на участок на холсте. Оливер согласно хмыкнул. – А… - один этап был пройден, теперь нужно было определиться с оттенком на палитре. Еще более сосредоточено Миа разглядывала пластиковую емкость в руке, где было несколько разных оттенков одного и того же цвета. С большим усердием она размышляла о цвете, не замечая, как Оливер из-за спины наблюдает за ней и улыбается. Ответ был очевиден, а она почему-то думает. Так было и в художке – он давно все сделал, а она еще мучается, выбирая нужные цвета, если не сам материал для рисования. Он не видел ее лица, но прекрасно знал, что Миа нахмурилась, свела вместе брови и покусывала губу. Почему-то в моменты, когда она о чем-то серьезно думает, она кажется ему милой. Наверно, потому, что для него она девчонка, немного взбалмошная и капризная, а такие всегда выглядят мило, когда пытаются быть серьезными. – Мм… - она вновь подала голос, а затем ткнула кистью в оттенок и посмотрела на Оливера. – Он? – он шире улыбнулся и кивнул. С опозданием, но она нашла нужный цвет, такая умница. Увидев одобрение, Миа тоже улыбнулась. – Не зря ходила в художку, - важно произнеся эти слова, она вновь повернулась к холсту, обмакнула кисть в краску и занесла руку. Занесла и замерла. – Э… Ты точно уверен? Я же все испорчу сейчас. А это тебе не масло, акрил ведь быстро сохнет.

- Что ж ты такая трусиха, - Оливер вмиг подошел вплотную, обхватил Мию за талию одной рукой, а во вторую спрятал ее руку с кистью, выглянул из-за головы. – Вот так, - плавно провел по холсту, оставляя на нем цветной след.

- Мне нравится так рисовать, не отпускай, - хохотнув, Миа снова откинулась назад, как делала до этого, запрокинула голову на его груди и наблюдала, как Оливер работает кистью в ее руке.

Так, совместными усилиями, почти не разговаривая, они создавали картину. Пару раз Миа рискнула сделать мазки самостоятельно, но сразу же убирала кисть от холста в ожидании, что Оливер ей поможет. И он помогал ей, аккуратно сжимая в руке ее руку. Вторая рука продолжала обвивать талию, покоилась на женском бедре, изредка двигалась вниз и вверх, сжимала и гладила тело, находящееся под одеждой. Миа окончательно расслабилась в руках своего мужа, следила за действиями своих рук и чувствовала движения его, мурлыкала и негромко давала советы, что и где следовало бы сделать, за что либо получала поцелуй в висок, как знак согласия, либо негромкое «Тут не подойдет», если она делала ошибку.