Живые души, или похождения Лебедько

«Хм», - сказал Владислав Евгеньевич, однако, как развить свою мысль не нашёлся. Джафаров же продолжал уверенно и спокойно: «Одним из путей, который позволяет выйти из Системы, является Авантюризм. Здесь, прежде всего, нам необходимо отделить Авантюризм от того, с чем его достаточно часто путают: от аферизма, шарлатанства и мошенничества. Авантюризм не является ни тем, ни другим, ни третьим. Напротив, дух авантюры может быть решающей прививкой от инфантилизма и господства частных ценностей современного капиталистического общества. Развитие авантюрного сознания смещает систему ценностей человека от инфантилизма и спасительных иллюзий, в сторону преобладания целого над частным, свободы над гарантиями, неизвестности над догмами. Очень яркий образ авантюриста являет нам Тиль Уленшпигель, который не желает знать ни веры, ни закона. Он олицетворяет собою дух бунтарства против всякой власти во имя свободы отдельной личности — свободы бродяги, который не имеет ни гроша за душой, никому не подчиняется, никого не боится, не ожидает вознаграждения и не опасается кары ни на том, ни на этом свете. Этот дух-насмешник, который переворачивает верх дном все святыни и алтари человечества, обнажая их нелицеприятную изнанку, и обрушивая их с помощью своей волшебной палочки — насмешки. Но образ Тиля Уленшпигеля, как мне видится, необходимо дополнить, создав триаду архетипических образов Авантюризма: Тиль Уленшпигель, Остап Бендер и ницшевский Заратустра. Эта триада образует именно ту комбинацию ценностей, которая может помочь человеку осознать иллюзорность собственного Я, также, как и понятие о неком «центре личности» и, в конце концов, вырваться из оков Системы. Путь Авантюризма мы рассмотрим несколько позже. Начнем же мы по порядку. Знакомы ли вам такие понятия структурной лингвистики, как Означающее и Означаемое?»

Владислав Евгеньевич немного озадачился такой отчасти резкой сменой предмета разговора. Но не упал в грязь лицом, а, подавшись корпусом вперёд, отвечал, как на экзамене: «Как же! Эти понятия, важнейшие для всей современной философии, ввёл в конце 19-го века основатель структурной лингвистики Фердинанд де Соссюр. Соссюр исходил из простого наблюдения, что при произнесении какого-либо слова, например, «собака», различные люди представляли себе не одинаковых собак, а чаще всего разных, кто-то представлял овчарку, кто-то болонку, таксу или пуделя. То есть слово и порождаемый им образ, суть не одно и то же. Звучащее или написанное слово Соссюр назвал Означающим, а то, что представлялось в сознании субъекта при произнесении или прочтении этого слова в сознании — Означаемым. Означающее и Означаемое связаны между собою неким кодом, зависящим от множества особенностей, начиная от общекультурных для данного этноса, и завершая историей индивидуального воспитания в данной культуре».

«Эк, вы, как по писаному!», - похвалил Камиль Алиевич: «Ежели эти понятия вам понятны, то давайте положительно подойдём к поистине сложнейшему вопросу, которым наверняка задавался почти каждый вменяемый человек: «Что же есть Я, которое и не тело, и не чувство, и не мысль, а некий как бы наблюдатель?» В Буддизме и философии нью-эйдж частенько толкуют об этом самом «наблюдателе», но мы-то с вами не можем удовлетвориться этим словом, так как оно является всего лишь Означающим, которое отсылает нас к бесконечной цепочке схожих Означающих, по которым мысль начинает, так сказать, скользить: наблюдатель — центр — зритель — единый — точка сборки -сознание и так далее: слов-то на эту тему немало понаделано».

Здесь гость закусил губу и не нашелся, что отвечать. Джафаров, несмотря на сложность темы, бил, что называется, в точку. Люди, считающие себя знатоками «высших материй», нередко щеголяли такого рода пассажами: дескать, я осознаю себя как «наблюдателя». И с размаху, надобно сказать, садились в лужу, сами того не понимая. Потому как этот самый «наблюдатель» не вкладывался ни в какой внятный образ, разве что подобный «знаток» не начинал совсем уже по-детски представлять внутри себя некоего сосредоточенного человечка, внутри которого сидит еще один такой человечек, а внутри того – третий, и так до глупой бесконечности. А по сути, слово «наблюдатель» лишь соскальзывало с этого умонепостижимого образа на какое-нибудь другое слово, примеры которых остроумно привел Камиль Алиевич, даже, если происходило это соскальзование уже вне сознания. И – пошло-поехало по кругу.

Джафаров же, желая продолжить, дал такой оборот своей речи: «Мы с вами рискнём, следуя великому философу и психоаналитику Жаку Лакану, определить Я, как процесс производства смысла, то есть обмена Означающих на Означаемые. Ведь, именно там, где этот процесс происходит, мы и находимся. Ежели мы смотрим, к примеру, на стол, наше Я в это время представляет из себя процесс называния стола столом, то есть обмена Означающего «стол» на Означаемое «стол»».