Живые и мертвые

– Где вас, черт подери, носит? – сказал Боденштайн таким тоном, будто Джем просто нарушил их договоренность.

– Нам, к сожалению, пришлось ждать телефонного сообщения о вашем местонахождении, – ответил Джем. – Кай думал, что вы где-нибудь уютно обедаете.

– Что? – Пия ошеломленно вытаращила глаза на своего коллегу.

– Да, Томсен полчаса назад позвонил в дежурное отделение и сообщил, что запер вас в котельной, – объяснил Джем. – Он сказал, что задняя дверь открыта и ключ торчит в двери. И положил трубку.

– Что это значит? – спросила удивленно Пия, растягивая свои затекшие конечности.

– Он понял, что ситуация стала довольно напряженной, и ему потребовалось время, чтобы скрыться, – предположил Боденштайн. – Надо обыскать дом. Джем, позвони, пожалуйста, криминалистам, они должны здесь все перевернуть. А Кай пусть объявит Томсена во всеобщий розыск.

– Он уже это сделал, – сказал Джем.

Наверху на кухонном столе они нашли свое служебное оружие и мобильные телефоны, которые лежали так, как они их положили. Каминная печь в гостиной распространяла тепло, в помещении было жарко, как в сауне, и Пия, которая промерзла до костей, быстро согрелась. Вместе с Боденштайном и Джемом она обследовала дом. После расставания с женой Томсен устроил здесь все так, как ему это казалось наиболее практичным: в гостиной вместо дивана и кресел находилось несколько спортивных снарядов и беговая дорожка, в другой комнате стояли пустой письменный стол, неубранная кровать и гардероб, дверцы которого были открыты.

– Он убрал вещи, – констатировала Пия, – и одежду забрал с собой.

– Томсен пустился в бега, – подтвердил Боденштайн мрачно.

– Коллеги, – крикнула женщина-полицейский с лестницы. – Поднимитесь наверх и посмотрите.

Тремя комнатами и ванной на верхнем этаже, казалось, никто не пользовался. Они не отапливались, и здесь стоял затхлый запах. Молодая женщина-полицейский повела Пию и Боденштайна в комнату рядом с ванной, дверь которой выходила в коридор. Раньше это была комната сына Томсена Бенни. Под скатом крыши стояла постель мальчика. На стенах висели пожелтевшие постеры футбольной команды «Айнтрахт Франкфурт» сезона 1997/1998. На стене рядом с письменным столом одна к одной расположились шесть пустых пробковых досок. Кто-то, очевидно, в спешке оторвал прикрепленные к ним листки, так как на досках повсюду торчали прикрепленные кнопками обрывки бумаги, и множество кнопок валялись на ковре.

– Вот этот листок лежал на полу, за письменным столом. – Женщина-полицейский взволнованно улыбнулась и протянула Боденштайну лист бумаги. – Его, видимо, выронили и не заметили.

– Посмотри-ка! – Боденштайн быстро прочитал написанное и тихо свистнул. – Это, похоже, протокол слежки.

Он передал листок Пии.

– Действительно! – кивнула она. – Рукописное досье на Максимилиана Герке. Его полный распорядок дня на период с мая по август 2012 года! Кто-то постоянно за ним следил несколько недель.

– Томсен – наш снайпер! – сказал Боденштайн убедительным тоном.

– Но посмотрите на почерк. – Пия наморщила лоб. – Это явно не мужской почерк. Скорее молодой девушки.

– Что здесь еще висело? – Боденштайн стал внимательно рассматривать шесть пробковых досок. – Они все сплошь продырявлены.

– Их шесть штук, – заметил Кем задумчиво. – Означает ли это что-нибудь?

– Что ты предполагаешь? – поинтересовалась Пия.

– Возможно, каждая доска предназначена для определенной жертвы, – ответил тот серьезным тоном. – Если это так, то у снайпера на прицеле еще два человека.

* * *

Наконец возбуждение улеглось!

Спустя двенадцать дней, в течение которых у них не было никаких следов, никаких зацепок и никакого успеха, команда лихорадочно погрузилась в работу, имея новую мотивацию и движимая осторожной эйфорией. При максимальном напряжении и полной концентрации собирались мельчайшие детали, исключались противоречивые концепции и обобщались факты, но картина, которая складывалась из уже имеющихся фрагментов, все еще оставалась довольно абстрактной.

– Редактор «Эха Таунуса», между прочим, отрицает, что поддерживал контакт с Герке, – сообщил Боденштайн своим коллегам. – Он утверждает, что к нему приходила Каролина Альбрехт, дочь жертвы № 2, и просила показать извещение о смерти своей матери. Кроме этого извещения, он показал ей два других, которые у него были, и дал ей копии.

– А что по этому поводу говорит фрау Альбрехт? – спросила Пия. – Зачем она собиралась поехать к Герке?

– Возможно, она его знала, – пожал плечами Боденштайн. – Он ведь был знакомым ее отца.

– Я пока до нее так и не дозвонилась. К сожалению, у нас нет номера ее мобильного телефона.

За окнами уже давно стемнело, но никому и в голову не пришло отправиться домой. Кто-то заказал для всех пиццу в итальянском ресторане на Элизабетенштрассе. Все ели, стоя или сидя прямо на столах оперативно-диспетчерской службы специальной полицейской комиссии, а Остерманн тем временем подводил предварительные итоги.