Живые и взрослые

В приемной дядю Колю ждут стажеры, которым предстоит работать на Фестивале. Николай Михайлович просит секретаршу принести всем чаю и проводит стандартный инструктаж, внимательно изучая молодых людей. Сразу выделяет одну девчонку – умный взгляд, быстрая реакция. Заглядывает в бумаги – как зовут? А, Ольга Ступина, как же, как же, Марина рассказывала. В самом деле, шустрая девица, заметная. Он просит ее остаться после инструктажа и на этот раз предлагает бокал франкского вина.

– Послушайте, Ольга, – начинает дядя Коля. – Я внимательно изучил ваше дело и вижу в вас хороший потенциал.

Слова льются сами по себе, привычные, как ежедневная работа. Девушка кивает, слушает внимательно, щечки раскраснелись – не то от вина, не то от волнения.

– Короче, для вас у меня особое задание, – завершает речь дядя Коля. – Будете входить в доверие к нашим гостям, используя, так сказать, все возможности. Вы молоды, красивы, умеете расположить к себе людей…

Девушка улыбается – Николай Михайлович хорошо знает эту податливую улыбку. За последние полгода он в ожидании Фестиваля сплел целую сеть. Не только писатели, спортсмены и актеры, с которыми Учреждение работало всегда; нашлось место для ещётников, официанток, молоденьких переводчиц, горничных в отелях – иными словами, всех, с кем будут контактировать наши мертвые гости. Конечно, разным агентам ставились разные задачи, но цель у Николая Михайловича была одна: нащупать тех, кто готов к более близкому сотрудничеству. Потому что рано или поздно придет день, когда это сотрудничество станет неизбежным, и тут большой куш сорвет тот, у кого будут все связи. И дядя Коля рассчитывал оказаться этим человеком. Можно сказать, к этому его и готовили долгие годы работы в Учреждении. Он знал: рано или поздно время динозавров пройдет, и наступит его время. Как мог, он приближал этот момент.

Несколько лет назад, разбирая документы, касающиеся гибели Орлока Алурина на Белом море, Николай Михайлович впервые задумался о том, что Граница не будет вечной. Возможно, когда-то это была хорошая идея – разделить живых и мертвых, строго контролировать обмен, жестко ограничить возможности перехода. Но, похоже, чтобы удержать Границу, требовалось слишком много ресурсов, слишком многое приходилось скрывать от людей – и этот груз лжи тяжелым камнем лежал на всех. Если даже школьники мечтают разрушить Границу, подумал тогда дядя Коля, у нас не хватит сил ее удержать. Не сейчас, так через десять лет, не через десять – так через двадцать Граница будет разрушена. Мы можем лишь контролировать и направлять этот процесс.

Эта мысль посетила дядю Колю семь лет назад – и все эти годы он находил ей новые и новые подтверждения. Цинизм студентов Академии рос от выпуска к выпуску, каждый год появлялись новые НОМы, иногда вполне невинные, а иногда уже прямо заявлявшие о том, что стремятся преодолеть Границу…

– Конечно, Николай Михайлович, я оправдаю ваше доверие, – говорит Ступина. – Я могу быть вам еще чем-то полезна? – и заглядывает в глаза с деланым восхищением и преданностью.

– Нет, спасибо, – отвечает дядя Коля, – на сегодня все. Держите связь через обычные каналы, еженедельно, а во время Фестиваля – ежедневно.

Девушка идет к двери. Хорошенькая, отмечает про себя Николай Михайлович. И деловая. К тому же, в отличие от Димы-Блейзера, у нее, похоже, нет личных интересов – так что можно рассчитывать на хорошую работу.

После ухода Ступиной дядя Коля готовит доклад для «динозавров». Меры безопасности, контроль, удаление из столицы нежелательных элементов… Могу заверить вас, что Граница крепка как никогда! На самом деле – наоборот. Дядя Коля давно уже подозревает, что каждое пересечение Границы ослабляет ее – будь то эксперименты проекта «ТФ-Супер», нелегальщина фридыха или почетные мертвые гости Фестиваля.

По большому счету, для того все и затевается.

Секретарша докладывает, что пришел Никита Лебедев, начальник штаба дружинников. Дядя Коля кивает: мол, пусть войдет.

Никита ему нравится, молодой да ранний, из тех циничных юных профессионалов, на которых можно будет опереться, когда придет время подвинуть старых зубров.

Никита докладывает, как идет подготовка к Фестивалю, но сразу видно, что пришел он не за тем. Дядя Коля терпеливо ждет: настоящие профессионалы прячут важную информацию среди рутинной трескотни, а вот новички приберегают на самый конец.

Так и есть: Никита уже встает и, словно только что вспомнив, протягивает через стол несколько машинописных страниц:

– Ах да, Николай Михайлович, подпишите, пожалуйста. Это еще несколько дружинников, из студентов.

Николай Михайлович проглядывает список, автоматически задавая вопросы: «Какие институты? Почему так мало девочек?» – но ответов не слушает, наблюдает за реакцией Никиты. На пятой странице парень явно напрягся: значит, здесь и надо читать внимательней.

Ого! Петрова, Логинова и Ламбаев. Все трое. Даже не раскидал их по разным страницам.

– А эти откуда взялись? – спрашивает дядя Коля. – Вроде в предварительных списках их не было.