Живые и взрослые

– А зря! – кричит Вольфин через весь зал. – Это же историческое событие! Впервые после войны столько мертвых одновременно посетили наш мир. И не просто посетили – они показали нам… не «нам с тобой», а «нам, живым»… свою культуру, свои фильмы, свою музыку, свою моду. Тысячи молодых людей ловят кайф на этом Фестивале. Можно сказать, их мир больше никогда не будет прежним.

Идея обсуждать такую тему через весь зал совсем не радует Гошу. Дождавшись, пока кружка наполнится, он возвращается к столику.

– Рад за них всех, – говорит он, – но мы-то с Никой и без фестиваля много чего видели.

– Знаю, – кивает Вольфин. – Не знаю, уместно ли тут сказать, что вам повезло. Но лично я многого не видел, поэтому тащусь. И знаешь от чего?

– Ну, ты же сам сказал: от моды, музыки, фильмов… чего там еще?

– Не, – Вольфин недовольно морщится. – Это все для простых ребят. Я тащусь от того, что мои теоретические выкладки оказываются верны. Я еще несколько лет назад всем объяснял, что в будущем Граница будет ослабевать, – и, гляди, она ослабевает!

Лёва тоже так считает, отмечает Гоша про себя, а вслух спрашивает:

– И на чем основывались твои теоретические выкладки?

– Если можно, я не буду тебе рисовать формулы на столике, – говорит Вольфин, – но в двух словах: дело в том, что на больших временных интервалах замкнутые системы нестабильны.

Жаль, Лёвы нет, думает Гоша. Он бы куда лучше поддержал эту беседу.

– Говоря более понятным тебе языком, можно огородить систему прочным забором на время – но чем прочнее забор, тем быстрее система развалится и забора не останется вовсе. А если сделать в заборе калитку, он простоит сколько влезет.

– Понятно, – говорит Гоша. – Я вообще-то к тебе по делу пришел. Вот, посмотри, – и он протягивает Вольфину листок с формулами.

– Хм… – хмыкает Вольфин. – Хм… хм… хм… интересная фигня. Откуда взял?

Оглядевшись по сторонам и понизив голос почти до шепота, Гоша в двух словах рассказывает Вольфину про встречу Марины с Левой.

– Тогда еще интересней, – говорит Вольфин. – Константная область, говоришь? Тут есть над чем подумать… и даже не мне одному.

– Ты уж, пожалуйста, не трепись об этом налево и направо.

– За кого ты меня принимаешь? – обижается Вольфин. – Я только о Майе подумал. Помнишь, у Лёвы была такая подружка? Этот тип уравнений как раз по ее части. А я тем временем займусь аппроксимацией вот этой функции…

– Вольф! – громкий голос неожиданно вклинивается в их беседу. – Я так и знал, что ты здесь!

К столу приближаются трое системщиков, длинноволосых и неряшливо одетых. Один не очень уверенно держится на ногах, и его приходится поддерживать с двух сторон. Длинные волосы падают ему на лицо, но сквозь них парень замечает Гошу и, вырвавшись из рук товарищей, бросается к нему:

– Гоша! Ха! Скажи, не ожидал, а?

Действительно, не ожидал: Гоша так и замирает, не донеся кружку ни до рта, ни до стола.

– Майк?

– Он самый! – Майк облокачивается на стол. – Я сбежал из своей дурацкой делегации и уже который день живу живой жизнью! Я же солнца не боюсь – и они все, похоже, так растерялись, что меня даже не ищут.

– Понимаю, – говорит Гоша.

– Вообще этот ваш Трансграничный Фестиваль – это потрясающе! – продолжает Майк. – Впервые после войны столько мертвых одновременно посетили мир живых. И вы показали им – я не говорю «мне», я-то давно изучаю вопрос, – вы показали им свою культуру, свои фильмы, свою музыку, свою моду. Тысячи мертвых молодых людей потрясены тем, что они увидели на этом Фестивале. Можно сказать, их мир больше никогда не будет прежним.

Гоша начинает смеяться: только что он уже слышал почти то же самое за этим же столиком. Он оглядывается на Вольфина, приглашая его разделить веселье, но Вольфин, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно смотрит в листочек с формулами.

– Мертвый джин от мертвых джетов! – провозглашает Илья Гурамов, разливая по стаканам прозрачную жидкость из большой красивой бутыли.

В большом гостиничном номере не протолкнуться. Лёля в длинном черном платье в обтяжку изображает хозяйку вечера. Кейси и Руэри увлеченно объясняют Глебу детали устройства глушителей у различных мотоциклов. Оля Ступина хватает Грэди то за руку, то за коленку, нагибаясь к нему так, чтобы он оценил глубину ее декольте. Пара десятков незнакомых Гоше людей, живых и мертвых, занимаются примерно тем же самым: пьют, флиртуют и говорят о ерунде. Одним словом, веселятся как могут.

Знаменитый актер Илья Гурамов устраивает у себя в гостинице прием в честь Трансграничного Фестиваля. Среди приглашенных – гости Фестиваля, деятели живого кино и искусства, друзья Ильи и его очаровательной подруги, а также сотрудники Учреждения и Конторы, неотличимые от остальных участников вечеринки.

Все мужчины – в джинсах и небрежно мятых рубашках, все девушки – в туфлях на высоком каблуке, в длинных платьях или коротких юбках. Точнее, почти все девушки – потому что Ника, как всегда, пришла в кедах и джинсах.