Жизнь Аполлония Тианского

Пифагорейская община была устроена по образцу закрытых религиозных союзов и для Геродота, например, ничем от таковых не отличалась — в «Истории» пифагорейцы названы рядом с орфиками и вакхантами (II, 81). Религиозные союзы возникли на заре существования античной цивилизации и процветали вплоть до окончательного ее падения, причем практически каждый обитатель древнего Средиземноморья был членом во всяком случае одного союза, а то и нескольких, или — иными словами — был посвящен хоть в какие-нибудь мистерии, отправление которых и было поводом для объединения в союз. Эти мистерии (тайные священнодействия) могли совершаться в честь различных божеств (Диониса, Зевса, Деметры, Кабиров и т. д.), но у всех мистерий и у всех религиозных сект были общие черты как организационного, так и концептуального свойства. Вступление в союз (посвящение в мистерии) всегда было многоступенчатым: сначала от адепта требовалось пройти испытание, и только по прошествии определенного срока он мог приобщиться к священному таинству. Эти степени посвящения являются универсальным признаком всех закрытых коллегий, и хотя число степеней варьируется (в мистериях Митры их было семь), но различаются два главных состояния относительно таинства: предварительно посвященный обычно именуется мист («тот, чьи уста запечатлены», «молчун»), полностью посвященный — эпопт («наблюдатель», «созерцатель (таинства)»). Во всех степенях требовалось соблюдение разнообразных — порой сложных — правил, касающихся еды, одежды, общения с женщинами и т. д., но главным правилом оставалось соблюдение тайны. Тайна (мифологическая доктрина каждого союза) заключалась в приобщении к некоему сокровенному знанию, всегда имеющему отношение к загробному блаженству, которое традиционной космологией допускалось (отсюда мифы о Елисейских полях, об Обители блаженных и пр.), однако не могло быть воздаянием за обычную добропорядочную жизнь, но требовало приложения некоторых специальных усилий и получения некоторой специальной информации — вот этой-то информацией и располагал эпопт.

Все перечисленные признаки характеризовали и пифагорейскую общину. Для того чтобы быть туда принятым, будущий пифагореец должен был пройти тяжкое испытание, включающее в себя несколько лет молчания (срок молчания был не меньше двух лет, чаще пять). За испытанием следовало неполное посвящение в эксотерики («внешние»). Эксотерики именовались также акусматиками («слушателями»), потому что могли присутствовать на пифагорейских собраниях, но только за занавесью, внимая таинству, а не созерцая его, как вполне посвященные. Эти последние именовались эсотериками («внутренними»), или математиками («учеными»), или себастиками («священными») — они могли видеть и слышать все. Мифологическим содержанием главного пифагорейского таинства было учение о переселении душ, но какой именно культ отправляли древние пифагорейцы и какое божество было в центре этого культа, доподлинно не известно — это область домыслов и реконструкций.

Кроме традиционных черт закрытого религиозного союза у пифагорейской общины были и нетрадиционные черты. Все прочие союзы не имели конкретного исторического основателя и уходили своими корнями в эллинскую, доэллинскую или восточную древность. Пифагорейская община была новой, и ее предположительная зависимость от некоего египетского источника никогда не декларировалась в такой степени, чтобы это могло нанести ущерб авторитету самого Пифагора. Деятельность прочих религиозных союзов была религиозной в собственном смысле слова, т. е. реализовалась преимущественно в культовой практике. Пифагорейцы допускались к занятиям математикой, музыкальной теорией и астрономией после испытания, так что наука у них была связана с эсотерическим культом, но связи эти установить не всегда возможно, а Пифагорова теорема — в отличие от орфических гимнов — имела самостоятельное культурное значение. Наконец, обычные религиозные коллегии не притязали на политическое влияние и не имели его, а пифагорейцы откровенно и порой довольно успешно занимались политикой: именно политические распри привели к разгрому первой пифагорейской общины в Кротоне и, возможно, к гибели Пифагора[508], однако последующие опыты были успешнее, и участие пифагорейцев в социальной жизни западного эллинства было весьма активным еще через сто лет, во времена Платона. Позже пифагорейские общины пришли в упадок.