Жизнь Аполлония Тианского

33. Когда испили они из чаши, то приняла их земля на ложа, ею самою постланные. Пробудившись с наступлением полуночи, сперва восславили мудрецы, вознесясь, светлый луч, а затем беседовали с царем, сколько было надобно. По словам Дамида, Аполлоний при беседе с царем не присутствовал и предполагал, что разговор шел о государственных тайнах. Наконец, принеся поутру жертву, царь обратился к Аполлонию, приглашая его погостить во дворце и обещая отослать его обратно к эллинам таким, что все-де только позавидуют. Аполлоний отказался, объяснив, что не станет гостить у человека, столь с ним несходного, да притом и странствует он уже дольше положенного, так что опасается, как бы дома друзьям не показалось, будто он ими пренебрегает. Когда же царь принялся его уговаривать и завлекать с пошлой назойливостью, он возразил: «Царь, слишком настойчивый в изъявлении своих желаний, — все равно, что заговорщик». А подошедший Иарх промолвил: «Ты наносишь обиду святой обители, государь, пытаясь увлечь отсюда человека помимо его воли! Притом сей муж — из числа прозорливых, а стало быть знает, что житье с тобой будет ему не к добру, да и тебе от него не выйдет никакой пользы».

а также о том, что изрек Иарх о единстве сущего (34—35) и сколь ласков был с Дамидом (36) , и как учил о земле и о море (37)

34. Когда царь спустился в деревню, ибо обычай мудрецов не дозволял ему оставаться с ними более одного дня, Иарх сказал гонцу: «Дамида мы также допускаем к нашим таинствам, а потому пусть придет сюда. О прочих позаботься в деревне». Дамид явился. Все уселись привычным образом, и мудрецы позволили Аполлонию задавать вопросы. Он спросил, из чего, по их мнению, состоит космос, и они отвечали: «Из стихий». — «Из четырех?» — «Не из четырех, — сказал Иарх, — но из пяти». — «Какая же пятая стихия[109] кроме воды, воздуха, земли и огня?» — «Эфир, который следует считать первоначалом богов, ибо, подобно тому, как все смертные твари поглощают воздух, так же бессмертные и божественные создания поглощают эфир». Затем Аполлоний спросил, какая стихия возникла первой, а Иарх отвечал: «Все сразу, ибо живое не родится по частям». — «Стало быть, мне следует полагать космос живым?» — «Да, если понимать это верно, ибо космос живородит все»[110]. «Следует ли приписывать космосу женскую природу или, напротив, мужскую?» — «Обе, ибо, совокупляясь сам с собой, он является в живорождении сразу отцом и матерью, и страсть его к себе самому жарче пыла, одолевающего разъединенные создания, ибо страсть эта связует его воедино. Ничего нет несообразного в том, что космос растит сам себя. Словно как движение создается работою рук и ног живого существа, а движением руководит разум, точно так же, по нашему мнению, и части космоса посредством вселенского разума доставляют необходимое всему, что зачинается и рождается. Например, страдания, вызываемые засухою, имеют своей причиною тот же вселенский разум, ежели справедливость ниспровергается бесчестными деяниями людей. И не единая десница лелеет и усмиряет это живое существо, но нет у него недостатка во многих и тайных дланях, так что хотя из-за огромности своей недоступно оно узде, однако движется послушно и покорно.

35. Предмет нашей беседы столь огромен и запределен познанию, что не умею я подобрать подходящего для объяснений примера, но все же вообразим себе корабль, какой строят египтяне, когда отправляются в наши моря ради обмена индийского товара на египетский. Имеется древний указ о Ерифрейском море[111], положенный еще царем Ерифром в ту пору, когда владел он этим морем: да не войдут египтяне в Ерифрейское море на длинном корабле, но да входят на круглом и лишь на одном. Однако же египтяне исхитрились выстроить вовсе не такой корабль, как у всех прочих: по бокам его они приделали скобы, коими обычно скрепляют судно, но борта и мачту подняли выше, а внутри понастроили множество рубок, какие бывают на палубах. Многочисленные кормчие, руководимые старейшим и мудрейшим, правят этим судном, а на носу его стоят доблестные начальники и искусные моряки: есть там и паруса, и гребцы, есть и военная охрана от дикарей, обитающих на правом по входе берегу залива, ибо следует защититься в случае, ежели дикари эти нападут на мимо идущий корабль. Вот с таким судном более всего сходен космос, о коем мы и станем рассуждать на основании нашего кораблестроительного примера. Первое и главнейшее кормило следует вручать божественному Творцу живого космоса, а места пониже — богам, управляющим его членами. Следует согласиться со стихотворцами, кои говорят, что многие боги обитают в небесах, многие в море, многие в ручьях и родниках, многие по всей земле, а иные и под землей — однако же преисподнюю, если таковая и существует, мы не должны считать частью космоса[112], ибо певцы изображают ее юдолью ужаса и погибели».