Жизнь без бога

Карл Поппер в своей работе «Логика научного исследования» называл самым важным отличием (основанием для демаркации) проверяемого и имеющего смысл для науки предложения от метафизического предложения фальсифицируемость. Критерий фальсифицируемости изначально был связан с проблемой полноты научной индукции, которая заключается в том, что никакое количество повторяющихся единичных наблюдений логически не влечет теоретическое утверждение о постоянстве или закономерности. Индукция казалась ученым надежным методом научного исследования со времен Фрэнсиса Бэкона. Что Поппер предложил взамен?

«Вывод обычно называется „индуктивным“, если он направлен от сингулярных высказываний (иногда называемых также „частными высказываниями“) типа отчетов о результатах наблюдений или экспериментов к универсальным высказываниям типа гипотез или теорий.

С логической точки зрения, далеко не очевидна оправданность наших действий по выведению универсальных высказываний из сингулярных, независимо от числа последних, поскольку любое заключение, выведенное таким образом, всегда может оказаться ложным. Сколько бы примеров появления белых лебедей мы ни наблюдали, все это не оправдывает заключения: „Все лебеди белые“»[119].

Смысл проблемы в том, что сколько бы ни наблюдалось белых и только белых лебедей, утверждение о том, что все лебеди — белые, может быть опровергнуто демонстрацией одного-единственного черного лебедя. И хотя теоретически можно было бы перечислить каждого лебедя в мире, есть множество случаев, в которых полный перебор невозможен по очевидным причинам. Речь идет не о фактах и не о психологии исследования, а лишь о логических вопросах: «…можно ли оправдать некоторое высказывание? Если можно, то каким образом? Проверяемо ли это высказывание? Зависит ли оно логически от некоторых других высказываний? Или, может быть, противоречит им?»[120]

Поппер критикует принцип научной индукции не для того, чтобы лишить научное знание его особого логического статуса, а с противоположной целью: найти бесспорный логический критерий, отличающий науку от ненаучного знания вне зависимости от содержания научных суждений.

«Отбрасывая метод индукции, я, можно сказать, лишаю эмпирическую науку тех ее черт, которые как раз и представляются наиболее характерными для нее. А это означает, что я устраняю барьеры, отделяющие науку от метафизических спекуляций. Мой ответ на это возражение состоит в следующем: главной причиной, побудившей меня к отказу от индуктивной логики, как раз и является то, что она не устанавливает подходящего отличительного признака эмпирического, неметафизического характера теоретических систем, или, иначе говоря, подходящего „критерия демаркации“»[121].

Философские аргументы Поппера — наиболее важный поворот в логике научного исследования в XX веке. Он совершенно не похож на те принципы естествознания и философии XVII–XVIII веков (хотелось бы отметить, что анализ Поппера не отбрасывает индукцию как метод открытия. Доводы Бэкона, согласно которым мы открываем закономерность, обобщая единичные факты, остаются в силе. Разница заключается в том, что метод открытия не является методом обоснования. Тот способ, которым мы совершили открытие, не позволяет нам проверить наше открытие. Способом обоснования теоретических утверждений как раз и является метод Поппера).

«Позитивисты прежних времен склонялись к признанию научными или законными только тех понятий (представлений или идей), которые, как они выражались, „выводимы из опыта“, то есть эти понятия, как они считали, логически сводимы к элементам чувственного опыта — ощущениям (или чувственным данным), впечатлениям, восприятиям, элементам визуальной или слуховой памяти и так далее. Современным позитивистам удалось выработать более ясный взгляд на науку. Для них наука — не система понятий, а система высказываний. В соответствии с этим они склонны признавать научными или законными только высказывания, сводимые к элементарным (или „атомарным“) высказываниям об опыте — „суждениям восприятия“, „атомарным высказываниям“, „протокольным предложениям“ или еще чему-либо подобному. Очевидно, что подразумеваемый при этом критерий демаркации тождествен требованию построения индуктивной логики»[122].

Помните тот «новый инструмент», о котором в противоположность аристотелевскому категорическому силлогизму писал Бэкон? Да-да, этот принцип естествознания недостаточен для того, чтобы обосновать разницу между научным знанием и метафизикой. Витгенштейну, Карнапу, Шлику и Айеру это не удалось, в этом можно согласиться с Поппером. Я прошу еще немного проследить за этой логикой, потому что за этой маленькой внутренней проблемой философов науки скрывается грандиозное логическое открытие, предельно простое и предельно эффективное.

Это решение — фальсифицируемость как критерий демаркации.