Жизнь без бога

С другой стороны, мы имеем науку. Наука — это, пожалуй, единственный бесспорный успех человеческого вида. У науки есть познавательные принципы, прямо противоположные всему тому, что собой представляет метафизика. История философии науки учит нас, что не все слова имеют эмпирическое значение. Не все предложения имеют истинностное значение. Не на каждый вопрос можно дать осмысленный ответ. Таковы выводы философии науки, прошедшей путь от эмпиризма Бэкона до критического рационализма Поппера. Научный метод — это единственный способ устанавливать факты, проверять предположения и получать знания, сооружать машины и добиваться практических результатов. Этот метод не имеет никакого отношения к догмам. Он не служит обоснованию пошлых моральных максим. Вся наша практическая деятельность, от инженерии до медицины и от архитектуры до криминалистики, основывается на научных принципах. В современном мире можно отказаться от религиозной веры, точно так как изменить художественные вкусы, но отказаться от методов науки — нельзя. Можно игнорировать обряд причастия, но нельзя игнорировать знание об электрическом токе (людям не обязательно помнить школьную программу о параллельном и последовательном соединении, постоянном и переменном токе, о сопротивлении проводников и силе тока, достаточно лишь помнить, что такое удар током и почему работает освещение).

Поэтому атеизм принципиально отличен от религии ровно настолько, насколько экспериментальный научный метод отличен от метафизического философствования. Атеизм не имеет ничего общего с метафизическими по своему характеру убеждениями о целях или причинах существующей Вселенной или человеческой жизни, равно как и с убеждением об отсутствии подобных причин и целей, — каковыми атеизм чаще всего представляют себе верующие люди. Такие убеждения являются для атеиста не достоверным и полезным знанием, а произволом воображения и результатом злоупотребления языком, лежащим вне истины или лжи. В этом атеизм — не альтернативная религиям система метафизических убеждений, а лишь простое следствие лингвистической и логической критики метафизики. Научный метод исключает ту метафизику, которая лежит в основании религии. Атеизм в наиболее общем смысле — лишь прямое и неизбежное следствие научного метода наряду с многими другими следствиями.

***

Итак, мы пришли к определенным выводам. Теперь мы знаем цену догмам и метафизике. Мы больше ценим проверяемое знание и критику, нежели категоричные утверждения. Критическая рациональность Карла Поппера ценнее для нас, чем схоластические упражнения Фомы Аквинского. Но что это значит для нашей жизни? К каким политическим, культурным, моральным выводам мы можем прийти на основании тех абстрактных эпистемологических предпосылок, что лежат в основании критики метафизики? Вот о чем пойдет рассказ дальше.

III. По ту сторону метафизики. Об аргументах науки

Machines we are sending to the skies

Above us all

Laibach. «B Machina»

Наука — единственное бесспорное и однозначное достижение человеческого вида. Наша способность целенаправленно действовать методом проб и ошибок сопоставима по значимости лишь с нашей способностью к речи. Бесполезно сравнивать плоды сверхъестественных верований или категоричных идеологий и плоды точного и достоверного знания. Те объективные блага, которые несет прогресс естествознания, медицины и прикладных технологий, невозможно ни недооценить, ни игнорировать. Более того, цивилизация в ее современном виде не смогла бы выжить без плодов прогресса. Повседневное существование каждого человека на планете зависит от них. Ни один режим, даже теократический, не способен отказаться от битвы за технологические достижения: прогресс военных технологий не оставляет аутсайдерам ни малейшего шанса. Ракета есть ракета, будь она собрана в США, КНДР или Иране. Впрочем, именно создание самого разрушительного оружия в истории человеческого вида, как и предполагал Альфред Нобель, привело к тому, что в мире уже на протяжении более 60 лет нет места мировым войнам. Наука целиком изменила все аспекты человеческого существования, включая коммуникацию, войну, медицину и качество жизни, производство, и теперь, вооруженная средствами генной инженерии, нейробиологии и кибернетики, стоит на пороге изменения самой человеческой природы.