Жизнь Большой Реки

Мы стоим в воде по грудь. Стараемся удержать равновесие, не дать волнам сбить нас с ног. Изо всех сил удерживаем прыгающую между нами байдарку, толкая ее в направлении берега. Это удается с большим трудом и очень медленно.

И именно тогда из-под полотнища поднялась какая-то фигура и, то и дело поскальзываясь, побежала к реке, в нашу сторону. Это была молодая женщина. Ливень в один момент расправился с ее платьем-рубахой, облепившим тело. Поэтому выглядела она как статуэтка. Левой рукой она нетерпеливо протирает залитые водой глаза, а в правой что-то несет. Не колеблясь входит в реку. Уже вошла по колено, по пояс, борется с волной, старается устоять на ногах и идет туда, где глубже, глубже. К нам! И смеется. Весело, от души…

Вот она уже рядом. Одной рукой хватается за борт байдарки, другой что-то мне подает.

— Томала! Бери! — говорит она. — Пей, это помогает.

Я собственным глазам не верю: она подала мне мате — маленькую полую тыкву с заваренной йербой, с трубочкой, чтобы можно было сосать!

— Пей! — твердит она, — Это прибавляет сил. Я подержу лодку, помогу.

И смеется, бестия, довольная. Начинаю смеяться и я, лопается со смеху Вицек. Втроем мы хохочем, как ошалевшие, настроение у меня сразу поднялось, вокруг все посветлело, хотя ливень не ослабевал. Я глотнул горячего напитка и передал мате Вицеку.

— Грасиас[34],— говорю я и, не знаю почему, добавляю по-польски:

— Милая ты моя…

Во всяком случае фраза, записанная позже в дневнике, где речь шла о самом вкусном мате в моей жизни, соответствует истине. Ведь не в мате дело…

Мы нее вместе провели байдарку между камнями, потом вытащили ее на берег и помчались в заросли под гостеприимное полотнище.

Их было трое: он, она и крошечный мальчуган. О них я узнал немного. Речные люди — рыбаки. В глубине острова у них шалаш, а здесь их лодка, вблизи которой, в воде, привязана здоровенная пойманная суруби. Они ждут, пока ливень перестанет. Похоже, они бедны, как церковные крысы: одеты в лохмотья, заплата на заплате. У затухающего костра таганок и помятый чайничек. Из него-то и доливается мате. Да, с ними еще кот, промокший, дрожащий котенок, которого индианка тут же поймала и сунула за пазуху. Может быть, чтобы согреть бедняжку, а может быть, чтобы самой согреться.

Мы сидели на корточках, сгрудившись вокруг костра и дружно стараясь удержать над головами кусок дырявого брезента, единственную защиту от дождя. Матепитие продолжалось недолго: ливень загасил костер, полотнище не спасало от воды. На нас не было ни единой сухой нитки. Хозяева говорили о чем-то на гуарани. Потом сообщили нам, что ливень не скоро кончится и что они побегут в глубь острова, к шалашу. Приглашают нас с собой.

Мы опасаемся оставить байдарку с ценным снаряжением без присмотра. Шалаш стоит далеко, поэтому мы благодарим и отвечаем, что будем пережидать здесь. Они вскакивают, как куропатки, хватают мешок, таганок и чайник. Похлопав нас по плечам, убегают, чтобы укрыться где-то там в «доме».

Отбежав недалеко, индианка останавливается, возвращается и уговаривает еще раз: нужно идти в шалаш, если будем долго так мокнуть, подхватим хуху (лихорадку).

Милая девушка. Я погладил ее по голове и уверил, что ливень похоже скоро кончится, и тогда мы вычерпаем воду из байдарки и поплывем дальше. Смеясь, она возражает мне, потом вытаскивает из-за пазухи котенка и засовывает его мне под мокрую пижаму.

— Будет греть тебя! А когда дождь пройдет, оставишь котенка здесь. Не убежит. Мы ведь вернемся к своей лодке.

И побежала хохоча!

Запись в дневнике: «Это верно, что атакованная ярара не отступит», и дальше замечание: «Лазая в зарослях, нужно надевать высокие сапоги». Мне вспоминается при этом малоприятное приключение.

Под вечер, уже высматривая место для лагеря, мы встретили I руину рыбаков, приветливо махавших нам с берега. Берег в том месте был низким, сначала полоса высохшей грязи, а выше — ма-торалес — пучки травы, похожей на осоку. Нас соблазнили задержаться именно здесь несколько вытащенных на берег примитивных челнов, шалаш из пальмовых листьев, но прежде всего компания рыбаков. Палатку мы поставили неподалеку от шалаша. Нас угостили мате, пригласили к котелку с какой-то рыбной похлебкой. Ночные беседы у костра были такими интересными, что мы, тихонько пошептавшись, решили остаться здесь еще на день и ночь. Рыбаки могут рассказать уйму интересных вещей, и научиться у них можно многому.