Жизнь Большой Реки

Мы так и не разрешили загадки. Когда потом мы рассказывали об этом фантастическом происшествии, слушатели недоверчиво качали головами. Нашелся такой, который, лопаясь от смеха, уверял, что это самая великолепная побасенка из всех, которые он слышал. Кто-то озабоченно допытывался, не было ли тогда с нами солнечного удара и не горячечный ли это бред.

И лишь знакомый ихтиолог предположил, что причиной странного поведения рыбы могли быть паразиты тропических вод. Рыбаки с верхней Параны называют их чинчас или пиохос дель рио — водяными клопами или вшами. Особенно часто эта мерзость облюбовывает крупные экземпляры ленивых глубоководных рыб, впивается в них, внедряется под чешую, прогрызает кожу, сосет кровь и въедается в живую плоть. Подвергшаяся такому нападению рыба не может защищаться. Единственный способ облегчить страдания — это потереться о что-нибудь твердое: о подводные камни, о затопленные или погруженные в воду стволы деревьев.

— Именно деревьев, — говорил ихтиолог. — Часто замечали, что больные, покрытые паразитами рыбы трутся о плывущие по течению стволы. Скорее всего в вашем случае мангаруйю приняла байдарку за такой ствол. Должно быть, она была поражена не меньше вас, когда бревно ожило и в добавок огрело ее веслом.

Это объяснение показалось мне правдоподобным. Помню, я сам не раз разглядывал паразитов на пойманных больших рыбинах. А когда я осторожно — с учеными это необходимо — упомянул о величине нашей мангаруйю и шутливо сообщил о нашем сравнении с коровой, к моему изумлению, мой знакомый заявил:

— Известны и достоверны случаи, когда на Паране ловили мангаруйю весом более трехсот килограммов. Это, правда, редкие экземпляры, но они наверняка попадаются. Мангаруйю — самая большая рыба наших пресных вод. А триста килограммов, сами знаете, — вес солидной телки.

Тот памятный день необычной встречи в пору сиесты закончился под вечер еще одним приключением с рыбой. Мы плыли между островами. Среди них были и большие и маленькие. Проходы между ними образовывали настоящий водный лабиринт. Тихий вечер, ничем не потревоженная поверхность воды в протоках и заливчиках.

Мы медленно, еле шевеля веслами, двигались по реке. Вдруг вода перед нами и по бокам вскипела. Гладкая как зеркало глубь заходила ходуном. Шум, плеск! Что-то стучит в дно и борта бай-дарочки. Высоко в воздух совсем рядом с нами выпрыгивают серебряные рыбы. Две из них упали в байдарку, бьются на дне. Торчащие из воды спинные плавники разбегаются во все стороны, совсем как искры из-под кузнечного молота, сотни, а может, и тысячи живых искр. Весь залив вокруг нас засеребрился. И вдруг все исчезло, пропало. Потихоньку разглаживается поверхность воды. Снова на реке ничем не возмущенное спокойствие.

Наваждение? Галлюцинация? Но у нас в байдарке два живых доказательства, два симпатичных экземпляра серебряных сабалос. Причем рыбы эти весят каждая не меньше килограмма. У Лялё бывают иногда меткие высказывания. Придя в себя после этого неожиданного водного взрыва, схватив трепещущую между колен рыбу, он говорит:

— Мы въехали в рыбью спальню. Без предупреждения, не постучав. И нагнали на них страху.

Объяснение простое: сабало, беззащитная рыба, похожая на карпа, излюбленное лакомство для хищной дорадо. Ходят они всегда косяками. Это дневная рыба, ночью она спит. Не удивительно, что к ночи они ищут спокойное место, где можно не опасаться нападения вечно голодных «речных тигров». И поэтому сабалос скапливаются на отмелях. Сюда крупный хищник не сунется, здесь маловато воды, не станет он скрести брюхом по дну. Как раз в гаком мелком заливчике мы и влетели на байдарочке прямо в косяк сабалос, приготовившихся ко сиу. Они панически бросились врассыпную.

— Тесновато было в этой рыбьей спальне, — замечает Лялё. — Наверное, рыбы плавали бок о бок. Ну, зато ужин нам гарантирован.

— Выбрось эту гадость! Ведь сабало пахнет тиной.

— Так считают в городе. Там не знают, как ее следует приготовлять. Научу тебя.

Багаж моих рыбацких познаний увеличился. Вдоль тела сабало, с обеих сторон, в белом мясе тянутся две черные жилки. Именно они и служат источником неприятного болотного запаха. Надо сделать в рыбе глубокие разрезы с одной и с другой стороны, сразу за головой и у хвоста. В надрезе видна черная точка жилки. Схвати пальцем и вытащи. Вот и все.

Поджаренные на решетке сабалос были очень вкусные.

Держаться вблизи берега, а особенно углубляться в речные протоки и лабиринт проходов между островами нравилось нам гораздо больше, чем плавание по стрежню посередине широкой реки. Там ничего, собственно, не было интересного: бескрайность воды, пустыня. Поразительно мало птиц. Мы видели только черные головки ныряющих бакланов и водяных курочек. А вот у берега и среди островов кипела жизнь, там можно было подметить немало любопытного.