Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944

Прослушивались разговоры между Иштваном и его женой или нет, но о взглядах моего сына было хорошо известно в немецких кругах, о чем можно судить из дневников Геббельса. Нет необходимости подробно рассказывать о том, как Германия откликнулась на известие о его смерти. Германский рейх не нашел нужным поздравить Иштвана с избранием на должность заместителя регента; его деятельность не была отмечена ни одной военной наградой. Но теперь герр Риббентроп приехал лично, чтобы посмертно наградить его двумя высшими орденами. Я был слишком потрясен тяжелой утратой, чтобы сразу же понять все дьявольское лицемерие соболезнований, высказанных немецкой стороной.

В связи с проводившимися похоронными мероприятиями в иностранной прессе появились публикации о происходивших переговорах с королем Виктором-Эммануилом III, целью которых было предложить ему принять корону Святого Иштвана. Так как прежде имела хождение подобная история, но главным ее персонажем был герцог Аоста[79], итальянский генерал, участник кампании в Восточной Африке, мне необходимо прояснить некоторые факты. Если такие планы и существовали, мне никогда не сообщали о них, да и сам я не был инициатором их обсуждения, и ни при каких обстоятельствах я не стал бы поощрять их. Этим заявлением я вовсе не собираюсь бросить тень ни на итальянского монарха, ни на герцога. С герцогом Аоста я встречался во время своего отпуска в Вилла д’Эсте на озере Комо, на меня он произвел приятное впечатление. Я полагаю, что, когда Муссолини сообщили об этих планах, Аоста категорически отверг их.

Хотел бы заметить, что людям, которые утверждали, что я поддерживаю Савойскую династию, следовало бы понять, что это их утверждение противоречит выдвинутому против меня обвинению, что я будто бы старался сохранить святую корону Иштвана для «правящего дома Хорти». И все же появились публикации в прессе, которые приписывают мне намерение реализовать на практике обе эти схемы одновременно. Правда в том, что у меня не было династических амбиций, и я могу только сожалеть, что в некоторых кругах венгерского общества мне приписывали такие намерения. Выбор в мои заместители сына – и я повторяю, что без права наследования, – объяснялся чрезвычайными обстоятельствами. Мой сын имел свои политические взгляды, но во многом они совпадали с моими. Как оказалось, было невозможно найти подходящего кандидата, и его место осталось вакантным.

В октябре моему сыну было присвоено звание Герой Нации. 26 августа 1942 г. в парламенте премьер-министр Каллаи произнес речь, посвященную его памяти:

«Как премьер-министр я говорю не только от лица кабинета и своей партии, но от имени всех политических партий, представленных в парламенте. Я уверен, что могу откровенно сказать, так как я ощущаю это, я знаю об этом, – каждый истинный венгр в стране в этот момент полностью согласен со мной. Когда эта трагедия на Восточном фронте постигла наш народ, страна оделась в траур. Народ оплакивает заместителя регента королевства, глубоко переживает эту огромную потерю для страны, он скорбит о солдате, который пал смертью героя. Он оплакивает гибель славного человека и разделяет скорбь потери с его отцом. Да, это был славный представитель, можно сказать, цвет мужской части венгерской нации. Это был выдающийся ум и физически сильный, благородный и отважный воитель. Иштван Хорти был человеком, способным глубоко осмысливать и успешно решать жизненные проблемы и проблемы своей страны.

Возможно, лишь немногие из нас были хорошо знакомы с ним, чтобы в полной мере оценить силу его ума, его широчайшие знания и присущее ему непоколебимое чувство долга. За всю свою жизнь я встретил только несколько наших соотечественников, которые могли бы сравниться с Иштваном. Теперь его нет с нами, я говорю об этом открыто. Если бы сейчас он был с нами и услышал эти слова, они привели бы его в замешательство. Во взаимоотношениях с людьми Иштван всегда был прост, никогда не кичился своим происхождением и положением в обществе. Несколько месяцев он проработал в Соединенных Штатах Америки простым рабочим; никто не знал, кто он, просто Иштван был одним из многих, и он был доволен открывшимся ему чувством независимости. Те, кто близко знал его, любили и уважали его. Иштван был призван на высокий пост своим народом, хотя он никогда не стремился к этому. Он принял возложенную на него обязанность только из чувства долга.

Скромность, чувство товарищества и долга были основными чертами его характера. В должности рабочего, чиновника, председателя Управления железных дорог он добросовестно относился к своим обязанностям и проявлял рвение в работе. Когда Иштван пошел служить в армию, он стал старшим лейтенантом резерва, первым резервистом военно-воздушных сил и одним из первых летчиков-истребителей; его боевые способности и, прежде всего, его необычайное мужество производили сильное впечатление.