Жизнь длиною в лето. Часть 2

Кармель поставила кружку на туалетный столик и вытянулась на матрасе.

– Как он пояснил: считал жену не слишком умной, не обладающей вкусом, истеричной женщиной. А когда она ему надоела, просто выбросил из своей жизни. Сеченову не пришло в голову, что Алла не перенесёт развода. Я не знаю: правда ли он не замечал душевной болезни жены или не желал видеть. Прятал голову в песок, как страус, просто решив избавиться от ненужной ему женщины. Точно знаю, для него поступок Аллы полная неожиданность. Он разбит горем. Никому не пожелаю оказаться на его месте и все оставшееся годы жить под гнётом страшной вины и непоправимой ошибки.

Тимур лёг рядом и взял руку Кармель в свою.

– Да уж, иногда от человека, который оказался не твоим и жутко раздражает, трудно избавиться. Проще остаться холостяком, – пробормотал он, целуя пальцы девушки.

Кармель покоробило его замечание, но она промолчала. «Нам хорошо вместе, я точно его человек – он ведь это поймёт», – обнадёжила себя девушка.

В палатке мелькнул силуэт Кати.

– Будь благоразумна, – прошептала призрачная подруга и удалилась.

– Не обещаю, – тихо ответила Кармель в след тающему образу.

Тимур приподнялся на локтях.

– Что ты там шепчешь? Расскажи о своём детстве. Наверно, ты была маленькой послушной принцессой в розовом платье и лаковых розовых туфельках.

Кармель засмеялась, вспомнив речку в Захарьино, и ловлю раков в мутной воде у берега.

– Не совсем. До четырнадцати лет я ездила в деревню к бабушке и проводила там время с местной детворой.

Тимур, выслушав её рассказ, пробормотал:

– Ты и гонки на велосипедах, ссадины, порезы, игра в «казаки-разбойники» – трудно поверить.

Кармель насупилась и щёлкнула его по носу.

– Между прочим, мы с подругой Леной ходили в походы, поднимались в горы, спускались в пещеры, правда, мне в них не понравилось, прыгали с вышки и ныряли с аквалангом.

– И почему у меня такое ощущение, будто вы искали приключений на одно место. Кстати, почему твоя подруга не помогает тебе в поисках? Как твоя семья отпустила тебя одну? Девушке небезопасно путешествовать в одиночку. Я бы тебя никуда одну не отпустил. Вон сколько дураков на дорогах, а ты девушка видная, дадут по башке и скинут в канаву. О чём только твой братец думал, отпуская без сопровождения, – возмутился Тимур.

Кармель из всего диалога уловила одно слово – видная. И расплылась в улыбке. Тимур, не сводивший с неё глаз, улыбнулся в ответ.

– Ты уже спрашивал об этом. Родители считают, я поехала не одна. И точно, я ведь с Катей. А брат уверен во мне, знает: справлюсь.

– Да уж, призрак существенная защита, ничего не скажешь. – Он просунул руку под рубашку и коснулся пальцами кожи девушки на животе. Потом приподнял полу рубашки и проделал губами влажную дорожку до груди Кармель. – Я соврал: ты не видная девушка, ты коварная соблазнительница.

Кармель хмыкнула, потянулась, намеренно изгибая стан.

– Кто бы говорил. Чьи шаловливые ручонки бродят по моему телу?

Тимур сбросил футболку, чуть вздрагивающими пальцами расстегнул пуговицы на рубашке девушки.

– Конфетка, ты сводишь меня с ума.

***

– Кармель, ну дай чуток порулить. Не будь жадиной, – канючил Сашок. – Дорога-то просёлочная, пустая. Безопасно.

Кармель, поколебавшись немного, разрешила мальчишке сесть за руль «Нивы». В девять утра она, Стёпка и Сашок отправились на место бывшего госпиталя возле деревни Шутиха. Кармель убедилась, что Сашок хорошо управляется с машиной, полезла в сумку за термосом.

– Ребята, хотите кофе?

Мальчишки отказались, а она с удовольствием выпила пару чашек горячего напитка. Зевнула, закрывая рот ладошкой. Ночью они с Тимуром почти не спали, сначала долго разговаривали, а потом обоим стало не до сна. Однако, Кармель пробудилась раньше звонка. Осторожно встала с матраса, во всём теле ощущалась необыкновенная лёгкость. Она почувствовала себя необычайно живой и счастливой. Не торопясь, надела купальник, собрала волосы в хвост. Тимур пошевелился, простынь сползла, обнажив белую кожу на бедре. Кармель села на складной стул и минут пять любовалась спящим Тимуром. Его руки и гладкая кожа на торсе загорела сильнее, чем ноги, а эта молочно-белая полоска на бёдрах выглядела по-детски беззащитно. Ей нравилось в нём всё: голос, лицо, фигура, как он движется, ест, смеётся, даже злится и сердится. Кармель впервые захотела каждое утро просыпаться рядом с мужчиной, именно с этим мужчиной. Готовить ему еду, ждать с работы, она была согласна даже на ограничение своей свободы. Кармель вздохнула и тронула Тимура за плечо.

– Просыпайся, соня.

Тимур открыл один глаз и простонал:

– Не-е-ет. Ну её эту речку. Давай сегодня сократим программу водных процедур, только умоемся и почистим зубы. Ложись. – Он похлопал рукой по матрацу.

Кармель покачала головой.

– Не пойдёт. Я потом весь день буду чувствовать себя не в своей тарелке.

Тимур натянул простынь и пробормотал:

– Все евреи такие нудные? А я в своей тарелке, всё одно в лесу вымажусь – вечером буду купаться.