Жизнь длиною в лето. Часть 2

Обедали они неподалёку от «Нивы» в прохладе дубовой рощицы. После обеда поиски не завершились успехом. Обратный путь в лагерь занял десять минут.

Под навесом на подушечке нежилась сытая кошка. Лиска щурила хитрые глаза, видимо, опять что-то стащила у поварих и внимательно следила за хозяйкой.

– А вот и я. – Под навес нырнул Тимур, держа в руке туесок из берёзовой коры, полный лесной малины.

За ужином Кармель рассказала о происшествии на дороге и похвалила находчивого Стёпку. На скулах Тимура заиграли желваки.

– Видишь, как опасно девушке без сопровождения. Пообещай, что не будешь одна шляться, где попало.

– Обещаю, – улыбнулась она, его тревога приятно согрела сердце.

Кармель поставила кружку с чаем на стол. К ним приближалась Инга.

– Привет. У меня сегодня день рождения. Приглашаю на торт. Его только что привезли из Ельни. С тебя, Тим, песня.

– Ой, а у нас нет подарка, – заволновалась Кармель.

Инга мило улыбнулась.

– Я же сказала: с Тимура песня в мою честь.

Она произнесла это таким тоном, что Кармель почувствовала себя лишней. Инга пошла к отряду, но потом остановилась и помахала рукой.

– Не задерживайтесь. Скоро торт разрезать будем.

– У меня осталась большая банка настоящего бразильского кофе, – вспомнила Кармель. – Подойдёт в качестве подарка?

Тимур потянулся до хруста в костях.

– Ещё как подойдёт. Но я бы с удовольствием остался тут.

Кармель еле сдержала ликование: он хочет быть с ней наедине.

После крохотного кусочка торта с подаренным кофе поисковики переместились к костру. За пределами круга, освещённого костром, стояла непроницаемая темнота. Плотные тучи скрыли звёзды, и казалось, весь мир утонул во тьме. Кармель в объятиях Тимура чувствовала себя счастливой. Сначала хором пели песню про день рождения из мультфильма «Чебурашка и крокодил Гена». Потом Спартак прочёл стихотворные шутливые строки, написанные для Инги. Она расцеловала Спартака в обе щёки, а потом протянула гитару Тимуру.

– Твоя очередь. Спой мою любимую.

Кармель грустно отметила, что многого не знает из прошлого Тимура. Он сделал проигрыш, легко касаясь струн, и негромким, каким-то доверительным голосом запел:

Ты приходишь ко мне незваная¹⁶,

И прогнать я не в силах прочь,

И глаза твои, окаянные,

Прямо в душу глядят всю ночь.

Обжигают твои объятия,

Жадно губы ищу твои.

Не спасут от тебя заклятия,

Восхожу на костёр любви.

Я сгораю в огне том яростном

И бессвязно шепчу слова,

И кружится в дурмане сладостном

Захмелевшая голова.

Растворился, сгорел, растаял я,

Не спасти уже, не помочь.

Но заря засветилась алая,

Колдовскую сжигая ночь.

А на утро – беды немеряно…

Почему и откуда боль?

Словно что-то душой потеряно,

Словно что-то ушло с тобой.

И брожу я весь день по улицам:

Может где-то мелькнёт твой взгляд

И ночное видение сбудется.

Всё ищу тебя наугад.

Кармель не подозревала, что может так ревновать. Едкое жгучее чувство опалило душу, заставляя возненавидеть ни в чём неповинную именинницу и заодно всех девушек, которые со слезами на глазах сейчас слушали Тимура. Она осознавала: насколько глупо будет выглядеть, если хоть как-то выдаст свои чувства, поэтому полуулыбка словно приклеилась к её лицу, заставляя неметь мышцы.

– Тимур спой «Не сбылось у нас…» – попросила Инга, после того как стихли последние необыкновенно красивые строки песни. – Я буду считать свой день рождения удавшимся на все сто.

Поддержала её не только женская половина отряда, но и мужская. Кармель отстранённо подумала: умеющий играть и петь человек выглядит намного привлекательнее, чем есть на самом деле. Теперь понятно, почему раньше гармонист на деревне считался завидным женихом. Невольно дамы сейчас приписали Тимуру некую утраченную возвышенную любовь, а мужчины позавидовали умению завладеть мыслями и чувствами слушателей. Кармель уловила флюиды неприязни к своей персоне, сбивающей с певца печальный ореол романтика.

– Тим, не пой пока, секундочку, подожди меня. – Незнакомая Кармель девушка вскочила на ноги и скрылась в темноте. Вслед ей посыпались беззлобные шуточки.

«Интересно, у него была девушка среди поисковичек? Кто считался его дамой сердца?» – Она смотрела на лица девушек, еле-еле освещённых светом костра, и злилась на себя, ревность не позволяла ей по-настоящему насладиться чудесным летним вечером и замечательными песнями. Она опускалась в этот чёрный колодец ревности и пока не видела дна. Кармель закрыла глаза и позволила себе услышать ночь сквозь приглушённые разговоры вокруг. Постепенно до её слуха пробилось пение цикад, треск кузнечиков, переливчатая трель какой-то птицы. Постепенно душа очищалась от тягостного чувства.

«Фу какая я ревнивица. И это без всякого повода», – отругала себя Кармель.

– Можно начинать, – проговорила девушка, появившись в круге света.

– Давай, Тим. Маша разрешила, – съехидничал мужчина, сидящий неподалёку от Кармель.

Тимур наклонился к её уху и прошептал:

– Я пою только для тебя.

Она благодарно улыбнулась в ответ, и на душе стало совсем легко.

Отгоревших листьев зола¹⁷,

Расплескался туман седой.

Равнодушно осень смела

Всё, что было у нас с тобой.

Крылья сломаны, камнем вниз…