Жизнь двенадцати цезарей

Когда пришло известие о смерти Гая, многие советовали Гальбе воспользоваться обстоятельствами; но он предпочел оставаться спокойным. За это его очень полюбил и приблизил к себе Клавдий. Он относился к нему с таким уважением, что, когда Гальба неожиданно захворал, хотя и неопасно, император отложил поход на Британию.

Два года Гальба управлял, в качестве проконсула, Африкой[469]. Его выбрали без баллотировки, а единственно для того, чтобы водворить порядок в провинции, страдавшей от внутренних раздоров и от нападений варваров. И он водворил в ней порядок как беспощадной строгостью, так и справедливостью, даже в мелочах. Одного солдата уличили в том, что во время похода, при сильном недостатке провианта, он продал остаток своего пайка, мерку пшеничной муки, за сто денариев. Гальба запретил кому бы то ни было помогать ему, если у него нечего будет есть, и солдат умер с голоду.

Как о судье, о нем рассказывают следующий случай. Разбиралось дело, кому принадлежала одна рабочая скотина. Обе стороны приводили недостаточно веские доказательства и ссылались на таких же свидетелей. Словом, было очень трудно добиться правды. Тогда Гальба приказал завязать скотине глаза и привести ее к обыкновенному водопою. Здесь было велено развязать ей глаза и отдать тому, к кому она сама пойдет после водопоя.

За свои тогдашние отличия в Африке и, позже, в Германии он получил триумфальные украшения и был выбран жрецом в трех коллегиях, — его приняли в члены «коллегии пятнадцати»[470], братства Тиция и затем в жрецы Августа. С тех пор он почти до половины царствования Нерона жил большей частью уединенно, причем никогда не выезжал, даже на прогулку, чтобы следом за ним не ехала телега, где находился миллион сестерциев золотом[471]. Наконец, когда был в Фундах, он получил в управление Тарраконскую Испанию.

По приезде его в провинцию случилось следующее чудо. Когда он приносил жертву в одном из общественных храмов, у мальчика, который прислуживал, держа кадильницу, неожиданно поседела вся голова. В толкователях не оказалось недостатка. По их объяснению, на престоле должна была произойти перемена, — старик должен наследовать молодому человеку, то есть Гальба Нерону. Вскоре после этого в одно из озер в Кантабрии ударила молния, и в нем нашли двенадцать топоров, ясный знак императорской власти.

Гальба управлял провинцией восемь лет, но вел себя далеко не одинаково. Вначале он был энергичен и строг, причем не знал меры в наказаниях за преступления. Так, одному меняле, мошенничавшему при размене денег, он приказал отрубить руки и прибить к его столу, затем он распял на кресте опекуна за то, что тот отравил сироту, к которому его назначили опекуном. Обвиняемый взывал о защите к законам и доказывал, что он римский гражданин; но Гальба, как бы желая утешить его и облегчить ему наказание какой-либо почестью в отношении его, велел переменить ему крест, сделав его много выше обыкновенных и выкрасив белой краской. Постепенно он, однако, сделался ленивым и небрежным: ему не хотелось обращать на себя внимание Нерона, а также потому, выражаясь его словами, что никто не обязан давать отчета в своей бездеятельности.

Присутствуя при открытии суда в Новом Карфагене, он из просьбы легата Аквитании о помощи узнал о волнениях в Галлиях. Помимо того, он получил несколько писем от Виндика, который приглашал его выступить вместе с другими спасителем человечества и быть вождем движения[472]. Гальба недолго раздумывал и принял его условия, частью из чувства страха, частью из чувства надежды, — он узнал, что Нерон отправил прокураторам тайное приказание убить его, Гальбу, при этом его ободряли чрезвычайно счастливые ожидания и предзнаменования. В заключение одна девушка хорошей семьи дала ему предсказание. Он не мог не верить ему, тем более что такое же предсказание, сделанное двумя столетиями раньше пророчицей-девушкой, нашел жрец Юпитера в Клунии, в святилище, получив указание во сне. Содержание предсказания состояло в том, что рано или поздно из Испании выйдет государь, владыка мира.

Тогда, под видом отпущения на волю рабов, Гальба взошел на трибунал, выставив множество бюстов осужденных и убитых Нероном, при этом рядом с ним стоял молодой человек хорошей фамилии, ссыльный, нарочно вызванный им с одного из ближайших Балеарских островов. Гальба с грустью говорил о тогдашнем положении дел.

Его провозгласили императором; но он назвал себя только легатом сената и римского народа, затем он объявил прекращение судопроизводства и велел набрать из низших классов населения провинции солдат для легионов и вспомогательных войск, в подкрепление его старой армии, состоявшей из одного легиона, двух эскадронов конницы и трех когорт.