Жизнь Гюго

Парижанки голосовали телом, остальные выражали поддержку обычным способом. 8 февраля 1871 года начались выборы в Национальное собрание. В задачу нового правительства входили переговоры с Бисмарком об условиях сдачи. К тому времени сработал психологический защитный механизм, который впоследствии, в годы нацистской оккупации, сыграет решающую роль. Вместо того чтобы злиться на непобедимых пруссаков, французы начали ненавидеть «красных», которые угрожали отобрать власть у генерала Трошу. Но, пока в остальных городах верх одерживало монархическое большинство, Париж голосовал за социалистов. Значит, он противился сдаче. Гюго избрали 214 169 голосами, он шел вторым за Луи Бланом, опережая Гарибальди, Квине, Гамбетта, Рошфора, Пиа, Клемансо и еще 35 кандидатов. То была самая крупная его победа на выборах. Мечта февраля 1848 года вернулась к жизни в кошмаре 1871 года.

13 февраля 1871 года, вскоре после полудня, еще до того, как объявили окончательные результаты выборов, Гюго оставил Париж вместе с Жюльеттой, Алисой, сыновьями, внуками, горничными и Луи Бланом. Национальное собрание должно было заседать в безопасном Бордо. Гюго знал, что он и его сторонники окажутся в меньшинстве. Ему предстояло находиться в оппозиции к тем, кто поддерживал императора. Противникам Гюго казалось, что у них больше общего с дисциплинированными пруссаками, чем с парижским плебсом. Гюго предчувствовал грядущую политическую катастрофу, но теперь ее сопровождала катастрофа личная.

В четыре часа поезд, в котором сидели Гюго, должен был покинуть Этамп, где он остановился на обед. У окна купе собралась толпа; все кричали: «Да здравствует Виктор Гюго!» Гюго махал кепи и кричал в ответ: «Да здравствует Франция!» И вдруг «ко мне с угрожающим видом подошел командир пруссаков и сказал что-то по-немецки; видимо, он собирался меня запугать».

«Переводя взгляд с пруссака на толпу, я возвысил голос и повторил: «Да здравствует Франция!», на что люди ответили восторженными криками: Vive la France! Это поставило старого сухаря на место. Прусские солдаты ничего не сделали.

Путешествие долгое, медленное и неудобное. Вагон едва освещен; в нем не топят. В этом разрушении железных дорог угадываешь разрушение Франции. Во Вьерзоне мы купили фазана, курицу и две бутылки вина на ужин. Потом завернулись в одеяла, пальто и спали на сиденьях»{1284}.

Поездка не задалась с самого начала. Они уехали из Парижа 13 февраля (к счастью, не в пятницу), в вагоне было 13 человек, и после долгих поисков в Бордо они нашли квартиру для Шарля и Алисы в доме номер 13 по улице Сен-Мор (Гюго снял жилье в доме номер 37 по улице Курс). «Алиса заметила, что число 13 нас преследует». Утром они позавтракали в ресторане «Байонна». Им принесли счет на 13 франков 15 сантимов.

В два часа Гюго ушел на заседание Национального собрания, которое проводили в Большом театре Бордо. Наверху устроили галерею для народа. Сцена за президентом оставалась пустой.

В конце заседания Гюго надел кепи и, выйдя на площадь, увидел там огромную толпу{1285}. «Пока люди воодушевленно кричали „Да здравствует республика!“, из здания выходили члены Национального собрания с каменными лицами, кипя от негодования. Не снимая шляп, они шли в толпе, где люди стояли с непокрытыми головами. Многие сняли кепи и размахивали ими, приветствуя меня».

В здании продолжались дебаты; они окончились, как и следовало ожидать. Адольф Тьер договорился об унизительном мире с Бисмарком. Франция теряла Эльзас и часть Лотарингии; на стране повис крупнейший национальный долг в истории: репарации в размере пяти миллиардов франков, которые нужно было выплатить к сентябрю 1875 года. 1 марта 1871 года, после того как не удалось объединить левых представителей, выбравших его своим лидером, Гюго произнес речь. То была его первая парламентская речь за два десятилетия. Он изрекал мрачные пророчества. В сборнике «Поступки и речи» приводится ее название: «Война в настоящем и мир в будущем». У Гюго еще оставались в запасе сюрпризы.

«Если подпишут этот безжалостный мирный договор, Европа никогда не сможет спать спокойно. Начнется огромная мировая бессонница. (Волнение в зале.) Отныне все будут бояться двух европейских народов: один – потому что он одержал победу, второй – потому что он побежден».

Один из тех, кто аплодировал этой речи, был молодой мэр, обнимавший Гюго по его возвращении в Париж. В 1919 году Жорж Клемансо председательствовал на другой мирной конференции и, с непримиримостью «побежденного» 1870 года, помог проложить путь Адольфу Гитлеру.