Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

Главой юденрата стал инженер Эфраим Бараш[7]. Его ближайшими помощниками были Б. Субботник (финансы), Я. Гольдберг (экономика) и И. Маркус (начальник полиции). Для содержания лиц, совершивших незначительные проступки, было отведено небольшое тюремное помещение, которое жителями гетто вскоре было названо — с изрядной долей язвительного юмора — «синг-сингом» (как знаменитая тюрьма в Нью-Йорке). В функции юденрата входил сбор различных контрибуций, время от времени налагаемых на гетто гитлеровцами.

Полного единства в юденрате не было. Известен, например, «бунт» Абрама Лимона, заведующего отделом рабочей силы юденрата, отказавшегося подготовить списки людей для депортации в трудовой лагерь в городе Пружаны. Лимон демонстративно ушел со своего поста, не выполнив распоряжения Бараша. Тем не менее около четырех тысяч жителей гетто в октябре-ноябре 1941 года были вывезены в Пружаны.

Юденрат сотрудничал с гитлеровскими властями, помогал им, хоть и вынужденно, проводить оккупационную политику по отношению к еврейскому населению и потому, бесспорно, заслуживает осуждения. Юденрат играл ту же роль, что и городские управы в оккупированных городах, населенных русскими, украинцами и белорусами. С одной существенной разницей: при окончательной ликвидации гетто члены юденрата были уничтожены вместе с остальным населением.

Гитлеровцы обложили гетто поборами, через юденрат выколачивали из населения ценности — деньги, золото, серебро (кольца и другие украшения, ложки и вилки и т. п.). В качестве меры давления применялся арест заложников, в том числе служащих юденрата. Под угрозой расстрела от 50 до 100 человек фашисты добивались скорейшей уплаты контрибуций. Разбойничьи «акции», разумеется, не ограничивались арестом заложников. После расстрела и сожжения в синагоге более трех тысяч мужчин 27 июня 1941 года в июле были устроены еще три облавы и массовые расстрелы. На пустыре Петраси за Белостоком расстреляли более пяти тысяч мужчин. В их числе оказались мои близкие друзья детства: Натан Рубин, Шмулик Табачинский и Абрам Гальтер.

Вина за эти зверства лежит на командовании гитлеровских войск, занявших Белосток и белостокский край, — фельдмаршале фон Баке, генералах Гудериане и Хоте. Судьбами Белостокского гетто, организацией его угнетения и эксплуатации занималась разветвленная иерархия гитлеровских чиновников из гестапо, СД (службы безопасности СС) и полиции, несущих ответственность за фашистский террор в Белостоке. Гражданской администрацией Белостокского округа, присоединенного к Германии, с августа 1941 года руководил по совместительству Эрик Кох (как известно, он занимал ряд других, гораздо более высоких постов). Белостокскую полицию и СД в гетто курировал шеф полиции и СД Восточной Пруссии Константин Канарис (брат адмирала Канариса, начальника абвера). Начальником СС и полиции Белостока был Фромм. Руководителями СД стали штурмбаннфюрер Вильгельм Альтенлох и его заместитель Вальдемар Махоль. Специальным отделом белостокского гестапо по еврейскому вопросу (группа IVБ) руководил Фриц Густав Фридль. Ему было тогда около 50 лет. В гетто его прозвали «бестией Фридлем». Один из его наиболее активных сотрудников — Рихард Дибус. Все гитлеровские чиновники — из полиции, гестапо, СД, СС, гражданской администрации, партийные бонзы, фабриканты, военные — паразитировали за счет гетто, грабили его, вывозили из него, что попадало им под руки. Местные и кенигсбергские чиновники часто привозили своих жен и других родных для отбора «трофеев» на месте. К. Канарис после каждого посещения Белостока вывозил из гетто целые вагоны ценных предметов. Его замок в Восточной Пруссии был набит картинами и коврами, роялями и мехами, другими ценностями, конфискованными в гетто. По свидетельствам очевидцев, он был так жаден, что не пренебрегал даже парой сапог! Так поступали и другие гитлеровцы, имевшие доступ к гетто.

При переселении в гетто сильно уплотняли семьи, живущие на его территории. На улице Ченстоховской жила сестра мамы, тетя Лиза, с мужем и сыном. Мы переехали в их квартиру. Она находилась на третьем этаже трехэтажного дома. Тетя Лиза, ее муж и сын разместились в первой комнате. Мои родители и я спали в проходной, а Бася с Мирой заняли маленькую последнюю комнатку. Вскоре нас уплотнили и в последнюю комнатку поселили женщину с взрослым сыном. Таким образом, в небольшой квартире оказалось уже десять человек. Нередко в такого размера квартирах жили по двадцать и более человек.