Жизнь и слово

«Скорейшее переиздание» труда Даля не только не исключало, но предполагало обязательное создание «словаря. слов, употребляемых теперь и классиками». Именно такой словарь, в котором слова литературного, общеупотребительного, «классического» языка — языка великой русской литературы от Пушкина до Горького, не были бы теснимы словами подчас узко областными, крестьянскими, ремесленными, стал необходим революционной России в эпоху борьбы за всеобщую грамотность народа. Именно такой словарь стал необходим Советскому государству — после Далева труда ни одного словаря русского языка, отразившего изменения в нем за последние полвека, не появилось. Ленин понимал, что новая жизнь в стремительном ее развитии подскажет народу множество новых слов. Новой России понадобится новый словарь.

…Даль любил повторять: «Передний заднему мост». Движению вперед нет конца, новые поколения продолжают дела минувших.

Даль старался, по собственному его признанию, для «более даровитых и ученых тружеников, которым уже легче будет дополнять, найдя одну часть дела готовою».

Новым Далям не приходится начинать в чистом поле. Четыре тома «Толкового словаря» — большая высота. Новым Далям по проложенным уже мостам легче идти к вершине, но и они никогда ее не достигнут. Потому что, пока, есть жизнь — нет конца словам. И делу, начатому Далем, нет конца…

Мы многое узнаем из Словаря Даля, но мы знаем многое, чего не знал Даль. Мы — хранители слов и понятий, которые пришли в мир после Даля, те продолжатели его дела, о ком Даль писал с надеждой и верой: «Найдутся люди, которые родятся и образуются мод влиянием и при спопутности других и более счастливых обстоятельств, нежели мы, и попытки их будут удачнее!).

Нас не может не волновать подвижничество Даля; подвиг зовет к подражанию — Чехов замечательно оказал о «благородной заразе подвига».

И это облагораживающее человека чувство причастности к великому делу не оставляет нас, когда мы читаем Словарь Даля.

НОВАЯ КНИГА О ДАЛЕ

В. И. Порудоминский — автор ряда книг и очерков по истории русской культуры. Среди них наиболее значительны работы о фольклористе-сказочнике Александре Афанасьеве, великом ученом-хирурге Николае Пирогове и лексикографе Владимире Дале. В каждой своей работе Порудоминский является одновременно биографом и беллетристом, историком и архивистом…

Любое строго документированное свидетельство всегда предстает у Порудоминского в свете подлинного постижения смысла жизненной деятельности исторического лица. Такая работа требует обширной осведомленности и глубоких знаний. Важно общее понимание изображаемой эпохи, но важно и знание тысячи мелочей — без этого немыслим род литературы, в котором с таким успехом работает Порудоминский. Он владеет качествами, необходимыми историку-беллетристу, в мере, нередко превосходящей подготовку ученых-специалистов.

О Дале Порудоминский писал в предшествующих своих книгах. Одна из них появилась в серии «Жизнь замечательных людей» в 1971 году, другая — «Про Владимира Ивановича Даля и его словарь. Рассказы» — в 1979 году (издательство «Детская литература») и третья в 1981-м — «Повесть о Толковом словаре» (издательство «Книга»). В новой работе «Жизнь и слово», столь же документированной, как и предшествующие, и столь же художественной, знаменитый составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» предстает с чертами реального исторического лица при несомненной художественности всего повествования. Не возникает противоречия между фактом и его художественным осмыслением потому, что читатель всегда знает, где излагается достоверное, а где автор является художником.

Для своего изложения Порудоминский всюду ищет факты — и в первую очередь те, которые обладают бесспорной доказательной силой. Вот случай, когда Порудоминский решает оспорить мнение самого Даля. Свои флотские годы состарившийся лексикограф считал потерянными: «никаких разумных наклонностей». Это не так! — возражает Порудоминский и привлекает данные «Толкового словаря» — «свидетеля понадежнее». «Все, относящееся до флота, до моря, — пишет автор книги, — изложено в Словаре подробно и точно: устройство отдельных частей судна, разного рода приспособлений и спасти, приемы кораблевождения, термины морского боя и тут же — команды, матросские выражения, «словечки», шутки».

Или вот еще другое столь же драгоценное свидетельство «Толкового словаря». Порудоминский пишет, что в нем запечатлена вся оренбургская жизнь Даля, все восемь лет, проведенные, но слову Даля, «в этом конечной точке оседлого быта России»: тут и сведения об аханном промысле, шашковом, кусовом рыболовстве и прочем с пометой об уральском, уральско-казачьем, оренбургском, каспийском источнике приводимого слова.