Жизнь и смерть генерала Корнилова

– Ничего, Ваше Высокопревосходительство, даст Аллах – он благополучно доберется на Дон. Уехал он не в такой обстановке, в какой изволите ехать Вы. В общей массе незаметно проехать – легко, тем более что все внимание большевиков сосредоточено на нас! – ответил я.

Оглянувшись назад, я увидел редкую картину, на которую тотчас же обратил внимание и Верховного, собиравшегося сесть на подведенного Тиллой жеребца.

– Посмотрите, Ваше Высокопревосходительство, какая редкая картина! Жаль, что у нас нет фотографического аппарата, чтобы запечатлеть эту картину похода из Быхова на Дон! – сказал я, обращая внимание Верховного на виденное мною сзади.

Полк спускался с холма. Фигуры джигитов в бурках и в шинелях, в больших черных папахах, все как один облепленные снегом и с ледяными сосульками в бородах и усах, с шеями и руками, обмотанными разноцветными тряпками, ведя на поводьях своих изнуренных лошадей, боком двигались против ветра. Усталые боевые соратники их, верные друзья, свидетели лихих атак на полях Червонной Руси – аргамаки, печально опустив головы, покорно двигались за своими хозяевами туда, куда вела их эта маленькая незаметная фигура человека, прозванного ими же Великим бояром. Глядя на эту картину, я невольно вспомнил картину отступления Наполеона из Москвы.

Стало темнеть, когда мы въехали в лежавшее недалеко от Унечи село Красновичи.

По улицам села Красновичи навстречу нам попадались мужики, которые смотрели на нас злобно исподлобья. Большая часть из встреченных с нами не здоровалась, а на наш вопрос, проехали ли сегодня здесь солдаты в больших папахах, они отвечали, протягивая каждую букву:

– Про-е-ха-ли!

Впереди полка, слегка покачиваясь, ехал Верховный.

– Далеко ли до Унечи и как туда проехать? – спросил он у одного мужика, переходившего нам дорогу.

– Недалече… Езжай так, прямо, впяреди тебя будет лес, лесок-то проедешь, а там уже до Унечи рукой подать! – ответил, высморкавшись и одевая рукавицы, мужик.

Верховный расспрашивал мужиков о дороге потому, что прапорщик Рененкампф не оставил нигде ни одного маяка, да и вообще не исполнил приказания.

Поехали по направлению леса, стоявшего впереди громадной и неприступной горой.

– Хан, голубчик, вы едете рядом со мной и никогда не хотите спросить у встречных, куда и как нужно ехать. Все я должен расспрашивать! – заметил Верховный, подозвав меня к себе.

– Ваше Высокопревосходительство, отец мой и старики-туркмены учили меня следующему: «Никогда не езди в то место, куда ты не знаешь дорогу. Если же тебя заставляет нужда ехать туда, то бери проводника, которому ты веришь. Сделав семь шагов от своего дома, ты уже находишься всецело в руках своего проводника! Едучи по враждебной земле, никогда не спрашивай дорогу у встречных, так как эти люди могут указать тебе неправильное направление!» – ответил я.

– Отчасти, Хан, это правда, но все же для того, чтобы проверить дорогу по карте, надо их спрашивать! – сказал Верховный.

– Ваше Высокопревосходительство, если вы хотя каплю доверяете мне, то прошу вас не возлагать на меня эту обязанность, так как им я не верю, а если мы заблудимся, то вся вина тогда ляжет на мою совесть, – просил я Верховного. – Вот этот мужик указал нам дорогу, и мы не проверили, правильно ли он нам указал ее, – закончил я.

– Хорошо, хорошо, Хан, если не доверяете, то лучше не спрашивать их! – сказал Верховный, а немного погодя, вынув карту и складывая ее, добавил: – Я хотел было проверить путь по карте, но нельзя, темно.

Стало совсем темно, когда мы подъезжали к лесу.

– Ваше Высокопревосходительство, если вы хотите знать мое мнение, то я посоветовал бы Вам сегодня остановиться на ночлег в селе Красновичи! – сказал я, подъехав к Верховному.

– Почему, Хан, вдруг такое предложение? – удивился Верховный. – Ведь мужик сказал, что за этим лесом будет Унеча!

– Туда мы приедем поздно ночью, и будет тяжело найти людям квартиры, а вернувшись в Красновичи, они легко их найдут не только для себя, но и для лошадей. Мы так быстро ехали, что люди и лошади измучились, устали и промерзли! – сказал я.

– Ничего, Хан, пусть люди немного потерпят! Приедем в Унечу и отдохнем. В Красновичи возвращаться не хочется, так как мы уже его проехали. Не стоит терять времени! – проговорил Верховный, когда мы въехали в лес.

Через громадный темный лес пролегала небольшая и узкая дорога. В лесу лежал глубокий снег, что дало нам возможность ясно отличать дорогу, вившуюся среди него резко-черной лентой. Огромные столетние деревья, покрытые снегом, стояли молчаливо, не шевелясь. Кругом была зловещая тишина. Вокруг ни души. Тишину эту нарушил Верховный, который не мог забыть халатности прапорщика Рененкампфа.

– Черт знает что за господин этот Рененкампф?! Почему он здесь не оставил маяка, я же приказал! Нет, это безобразие!.. Да! – вздохнул он, заметив в лесу другую дорогу, шедшую влево. – Вот теперь узнай, куда надо ехать!.. Нет, это полное безобразие! Черт знает что такое! – добавил он, направляя своего коня прямо, не сворачивая влево.