Жизнь и судьба прапорщика русской армии

Одновременно с вручением погон Лозе был вручен знак об окончании школы прапорщиков. Этот нагрудный знак был специально введен императором Николаем II с целью объединения прапорщиков «в одну общую семью и для установления наружной корпоративной связи». Нагрудный знак представлял собой прямой широкий крест, залитый белой эмалью, с двумя перекрещенными мечами. На крест крепился накладной двуглавый бронзовый орел, на груди которого щит, залитый красной эмалью с вензелем из букв: «Д», «Ш» – Душетская школа и сверху в венке «1917» – год выпуска. Ниже – миниатюрный погон прапорщика с одним просветом и одной звездочкой. Знак крепился на гимнастерке винтом и закруткой.

Выпускникам было зачитано поздравление командующего Кавказским военным округом.

Н. И. Лоза прошел ускоренный курс обучения и был произведен в прапорщики с перспективой через восемь месяцев стать подпоручиком. Государство оделило его тремястами рублями на обмундирование и снаряжение, в которое входили: пояс с наплечными ремнями, шашка и револьвер системы «Наган».

Нужно сказать, что личным оружием офицеров в русской армии в абсолютном большинстве были револьверы «Наган», потом шли «Маузеры» второго типа – как называли пистолет системы «Маузер К-96» образца 1896 года калибра 7,63 мм. К ним прилагалась деревянная кобура – приклад. Потом шли «Парабеллумы», встречались «Кольты» и «Смит-Вессоны».

К слову, «Маузер» первого типа – это карманный пистолет образца 1914 года калибра 7,65 мм. Выстрелом именно из такого «Маузера» покончил собой сослуживец Николая Лозы по Военной автомобильной школе Владимир Маяковский – поэт, позже обласканный советской властью, но не нашедший себя и запутавшийся в личном…

Кроме оружия, офицеру полагалась большая полевая сумка, бинокль в футляре и специальный медальон, введенный в русской армии 24 января 1917 года, получивший название «медальон смерти». Офицеры этот медальон старались не носить, боясь накликать гибель, зато многие носили железные кольца, внутри которых были выгравированы их фамилия и адрес.

Но думать о худшем не хотелось. В двадцать лет думалось только о хорошем…

На душе Николая Лозы было радостно. Подобного настроения он не испытывал давно. Новенькая форма, хрустящая пахучая портупея. Когда Николай скашивал глаза на сверкающую звездочку на золотом погоне, какое-то светлое, горделивое счастье распирало грудь. Он, сын крестьянина, офицер!

Общим собранием молодые офицеры решили направить благодарственную телеграмму командующему Кавказским военным округом:

ТЕЛЕГРАФ

Из Душета 123 военная Тифлис начальнику Штаба округа

Вновь произведенные офицеры, принося сердечную благодарность за поздравление его превосходительства главного начальника округа и вашего превосходительства, выражают самоотверженную готовность отдать свою молодую жизнь за благо счастье и славу Его Императорского Величества и дорогой Родины.

Полковник Чеботаев

(РГВИА. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 396. Л. 47)

К концу 1916 года на фронте ротами и батальонами повсеместно командовали офицеры военного времени – прапорщики, многие из которых к этому времени стали поручиками и штабс-капитанами. В результате «системообразующий» тип довоенного офицера – потомственный военный, носящий погоны с 10-летнего возраста, пришедший в училище из кадетского корпуса и воспитанный в духе безграничной преданности престолу и Отечеству, – практически исчез, выбитый губительными боями 1915 года.

В ходе войны армейский офицерский корпус целиком преобразился, приобретя, как и армия, народный характер. Он перестал быть профессионально отгороженной частью общества. Офицерский корпус перешел на новую систему комплектования – бессословную. Юридически, офицерство оставалось привилегированным сословием, на деле же оно состояло из народа, прошедшего ускоренную подготовку.

Конечно, и в мирное время, в офицерском корпусе было много представителей недворянского происхождения. Но они получали в военных училищах надлежащее воспитание и образование, которые их готовили к военной профессии

Социальную специфику кадровых офицеров офицерский корпус офицеров ускоренного производства полностью утратил. Однако, поскольку традиции воинского воспитания в военно-учебных заведениях не прерывались, офицерство военного времени не изменилось ни по моральному духу, ни по отношению к своим обязанностям.

Подавляющее большинство офицеров военного времени не менее жертвенно выполняли свой долг, чем кадровые офицеры, и гордились своей принадлежностью к офицерскому корпусу. Часто это чувство у людей, едва ли могущих рассчитывать получить офицерские погоны раньше – в обычных условиях, было даже более обостренным, и нежелание с ним расставаться дорого обошлось многим из них после большевистского переворота.

Это в полной мере относится и к прапорщику Николаю Игнатьевичу Лозе (Первая мировая война и русский офицерский корпус)

Понятно, что разные, порой совсем случайные люди в ускоренном порядке становились офицерами, что в целом снижало уровень общей подготовки армейских офицеров.