Жизнь и свобода. Автобиография экс-президента Армении и Карабаха

Тем временем экономика продолжала катиться вниз, госаппарат находился в парализованном состоянии. Ни одна программа не выполнялась, никакие реформы не проводились – все просто встало. Срочно требовалось восстановить контроль над внутриполитической ситуацией. Смена несостоятельного премьера и обновление правительства были лишь вопросом времени. И тут вдруг в конце апреля Вардан Осканян мне докладывает, что готовится визит премьера в Москву без какого-либо участия МИД Армении. Это являлось прямым нарушением установленного порядка организации внешнеполитической деятельности. Оказалось, что визит премьера лично готовил наш министр обороны Вагаршак Арутюнян по каналам министерства обороны России, что было совершенно неприемлемо. Действовал Арутюнян через генерала Ивашова, которому каждый день, как адъютант, докладывал обстановку в Армении. (Что чрезвычайно раздражало его коллег по министерству.) Также мне передали – уже из нашего посольства в Москве, – что этот визит будет использован против меня во внутриполитических целях и даст повод для спекуляций о том, что Москва поддерживает в Армении противников президента. Чтобы упредить такое развитие событий, я поручил связаться с Кремлем и сказать: подобный визит нежелателен, и я намерен освободить премьер-министра от занимаемой должности. Лучше воздержаться от приема Арама Саргсяна в Кремле и Белом доме, чтобы избежать неловкой ситуации, когда премьера снимают сразу по возвращении из Москвы. Визит все-таки состоялся в пятницу 28 апреля. Наши пожелания частично учли, делегацию Армении приняли Касьянов[91] и министр обороны Иванов. В понедельник 2 мая моим указом премьер-министр Арам Саргсян был снят с должности, правительство отправлено в отставку. Чуть позже, еще одним указом, Вагаршак Арутюнян – уже бывший министр обороны – лишился генеральских погонов за дискредитацию воинского звания и чести высшего офицерского состава.

Примечательно, что сразу после этих событий в стране вдруг все успокоилось. Общество, уставшее от затяжных политических интриг, вздохнуло с облегчением, сбросило с себя изматывающее чувство роковой жертвенности, овладевшее им после теракта, и обратило свои взоры вперед. Через неделю я назначил премьер-министром Андраника Маргаряна, руководителя фракции блока «Единство», человека из ветеранов РПА, где он состоял со времен Ашота Навасардяна. В советское время Маргарян был даже осужден за диссидентство. Предложил он себя сам в разговоре с Сержем – сказал, что сыт по горло происходящим в стране и хочет быть максимально полезным. Знал я его плохо, но принял и выслушал. Назначил, но считал это временным, ситуативным решением – в лучшем случае до следующих парламентских выборов, – и ошибся. Андраник оказался хорошим премьером и проработал более семи лет, вплоть до смерти от инфаркта в марте 2007 года. Так разрешился внутриполитический кризис, вызванный расстрелом парламента 27 октября 1999 года. Преследовать я никого не стал, хотя многие этого заслуживали. Посчитал, что такие люди сами находят себе проблемы и жизнь накажет их и без меня. Меня ждали другие дела, которые требовали времени и энергии.

Дело о теракте в парламенте было направлено в суд 1 декабря 2000 года. Гагик Джаангирян остался фактическим руководителем следственной группы. Прокурор Борис Назарян, назначенный по просьбе брата Вазгена, занимал свою должность до окончания следствия. Спустя четыре года, в марте 2004 года, главным прокурором республики вновь стал Агван Овсепян.

В те дни я так и не позвонил Тер-Петросяну. Желание это сделать, возникшее после нашего телефонного разговора той трагической ночью, полностью исчезло. Весь агитпроп АОДа более шести месяцев работал в унисон с теми, кто раскачивал внутриполитическую ситуацию. В своих статьях и публичных выступлениях они постоянно обвиняли меня в причастности к расстрелу парламента. Не думаю, что все это могло происходить без ведома и одобрения Тер-Петросяна.