Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

Как выглядит на этом фоне ответ митр. Сергия прихожанам Симеоновской церкви, составленный в апреле–мае 1926 года? От должности местоблюстителя он был уже отрешен и заново на нее не поставлен. Какого «Патриаршего Местоблюстителя» он имел в виду и почему опущено имя? Как стало известно позднее, митр. Агафангел, узнав об ашхабадских событиях 1925 года, не желал делать скоропалительных выводов. Митр. Петр был склонен к крутым мерам в период, когда он фактически окормлял Церковь. Но мог ли он пойти на столь крайние действия, как запрещение уважаемого паствой еп. Андрея, находясь в изоляции, вдали от событий – и после собственного признания в совершении многих ошибок в силу того, что, «лишенный возможности наблюдать непосредственно церковную жизнь… питался всевозможными искусственными вестями, исключительно горькими и тяжелыми. С глубоким прискорбием слышал я о будто бы последовавшей вслед за моим арестом большой церковной разрухе» [324] . Но существовало ли в действительности «запрещение» еп. Андрея митр. Петром или нет, благодаря многочисленным письмам митр. Сергия такое мнение широко распространилось и не могло не смущать клир и мирян.

Уфимская паства владыки Андрея немедленно предприняла шаги для выяснения обстоятельств дела. Копии постановления митр. Петра не получали ни сам еп. Андрей, ни уфимское епархиальное управление, ни тамошние противники владыки (хотя им бы и карты в руки…). По утверждению митр. Сергия, постановление «возможно, затерялось в дороге». Когда же один из мирян Уфимской епархии обратился в канцелярию Синода с просьбой показать оригинал, то после долгих поисков ему объявили об отсутствии его в архивах. Подобный же ответ получил там в 1927 году еп. Усть-Катавский Антоний (Миловидов). Наконец, уже в 1934 году сам владыка в ответ на свой запрос получил из Синода справку за №1799 от 27 октября 1932 года, где сообщалось об отсутствии в синодских архивах дел как о его отстранении от управления епархией, так и о его запрещении.

Характерно и то, что очень осведомленный В.З. Белоликов, главный обновленческий эксперт по старообрядчеству и «староцерковничеству», с удовольствием оповещавший в обновленческом «Вестнике Священного Синода» обо всех церковных раздорах, нигде не приводит текста запрещения и даже не упоминает его.

Само собой, что запрещение, известное лишь по предположениям о его существовании, вряд ли могло иметь каноническую силу; все это лишний раз подтверждало, что налицо условия, предвиденные в патриаршем постановлении от 7 (20) ноября 1920 года, а именно невозможность общения епархий с Высшим церковным управлением (вдобавок обладавшим сомнительной канонической правоспособностью).

Исходя из вышеизложенного, можно уверенно счесть запрещение еп. Андрея митр. Петром мифом. Однако митр. Сергий в своих дальнейших акциях против владыки опирался именно на эту легенду. Совокупность выдвинутых им обвинений сконцентрирована в «Обращении» к прихожанам Симеоновской церкви от 16 (29) августа 1926 года, где, называя владыку «по жизни безукоризненным человеком, строгим аскетом и самоотверженным пастырем», митр. Сергий тем не менее призывает наказать еп. Андрея за «измену православию» [325] .

Возложив на себя власть заместителя патриаршего местоблюстителя (объем которой нигде канонически не определялся), митр. Сергий запугивает и наносит новые удары. Уведомив о «запрещении» еп. Андрея, он принимается на своего непосредственного противника – митр. Агафангела, которому фактически передал свою должность местоблюстителя митр. Петр: в письме от 10 (23) мая 1926 года митр. Сергий убеждает ярославского владыку отказаться от «незаконных притязаний на местоблюстительство» и не просто грозит, а с полной уверенностью в своей силе заявляет, что в случае неподчинения устранит его от управления Ярославской епархией [326] . Не дождавшись ответа и форсируя события, заместитель местоблюстителя на следующий же день предлагает временно управляющему Московской Патриаршей областью еп. Алексию (Готовцеву) «решить, достаточно ли одного устранения от управления епархией или в виду тяжести нарушения канонов и размеров произведенного соблазна, наложить на митрополита Агафангела запрещение в священнослужении вплоть до решения его дела судом архиереев» [327] .