Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

Вскоре Полномочное Представительство ОГПУ по Казакстану сообщило в Москву, что «а/сс [административно-ссыльный] Ухтомский Александр (Андрей) Алексеевич прибыл и оставлен для отбытия срока ссылки в городе Кзыл-Орда» [382] .

Словно вослед ОГПУ еп. Иоанн (Поярков) 10 августа в своем «Циркуляре» осудил тех многочисленных православных, «которые не видят раскола в общении своем с Андреем, бывшим Уфимским епископом. Раскол этот состоит в противлении порядку законного иерархического преемства. Следствие его: дробление Тела Церкви, отмирание целых частей сего Тела. Слышите и разумейте» [383] .

Глава пятая «И многие из спящих пробудятся…» (Дан. 12, 2)

1

Кульминационным пунктом деятельности последователей владыки Андрея в Уфимской епархии стал Съезд клира и мирян, который прошел 3–6 октября (старого стиля) 1927 года в Симеоновской церкви.

Съезд начал свою работу после вечерни и молебна Николе Чудотворцу. По первому докладу (настоятеля Александро-Невского храма Благовещенского монастыря о. Симеона) была принята резолюция «По вопросу о современных церковных течениях». Вновь образованные центры управления русским православием объявлялись в ней неприемлемыми для верующих Уфимской епархии: обновленчество явно нарушает православную церковность; течение, возглавляемое митр. Сергием и его Синодом, организовано неканонично, само проявляет обновленческие тенденции и основывается на принципе единоличного управления, игнорируя соборность, что в совокупности «служит на разорение Церкви»; ВВЦС во главе с епископами Григорием (Яцковским) и Борисом (Рукиным) также не может считаться строго каноничным и распространяющим свою юрисдикцию на всю русскую Церковь. В резолюции пояснялось, что такое отношение к существующим центрам церковной власти есть следствие «нашего горького опыта, когда нам пришлось быть очевидцами частой смены высших церковных управлений, составляемых то из обновленцев, то из полуобновленцев, то из таких староцерковных деятелей, которые находили для себя возможным работать при всяких церковных веяниях, теряя нравственную стойкость своей личности» [384] . Не вдаваясь в разбор аргументов той или иной группы архиереев, съезд нашел «целесообразным приступить к устроению местной церковной жизни, памятуя, что каноническое устроение местной церковной жизни скорее приведет нас к церковному Собору, чем наши споры о правах тех или иных иерархов на власть» [385] .

Мудрость такого решения тем более явственна, если вспомнить о наличии еще нескольких не упомянутых в резолюции съезда идейных и организационных центров; газеты с удовлетворением констатировали: «Рост количества претендентов на так называемое местоблюстительство патриаршего престола за последнее время принял анекдотические размеры. «Престол»-то один, а лиц и церковных учреждений, усевшихся на патриаршее кресло, – уже трое» [386] . Мало того, именно в эти месяцы поднимается новая волна, вызванная опубликованием в июле 1927 года печально знаменитой «Декларации» митр. Сергия, которую отвергла основная масса православных архипастырей, пастырей и мирян [387] .

В центре решений уфимского съезда стояла другая декларация, неявным образом противостоящая ей, – «Декларация православных староцерковников», определившая направления работы по обустройству местной приходской жизни на основе признания того, что «всякая община есть “малая церковь”, часть единой Святой Соборной Апостольской Церкви и имеет обязанность устраивать свою церковную жизнь» [388] .

Уфимская «Декларация» приветствует декрет Советской власти об отделении Церкви от государства, надеясь получить от него гарантии независимости православных общин, правовое ограждение «от всякого беззаконного вмешательства, откуда бы оно ни происходило», а также от привнесения в Церковь, особенно в среду клира, принципов и методов гражданского управления. Съезд определил целью деятельности приходских общин создание того своеобразного климата, который способствовал бы взращиванию духовных начал человеческой жизни. В «Декларации» сформулированы принципы, давно уже разработанные еп. Андреем в области организации верующих в церковную общину как «религиозно-культурно-экономическую единицу, обеспечивающую своим членам полное духовное развитие». «Декларация» открывала возможности для сотрудничества в различных сферах общественной жизни всех направлений христианства, призывая и приглашая их к совместной работе на ниве распространения и воплощения евангельских заповедей. И вновь главным принципом здесь провозглашалась активизация народной религиозной жизни, «церковной народной самодеятельности», «изгнание из жизни всякой духовной лени» и «построение жизни по заповеди ап. Павла: все исследуйте, хорошего держитесь (1 Сол. 5, 21)».