Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

Владыка учит быть осторожным с ветхозаветной историей, ибо «нам, Ново-Заветным христианам, трудно это понять», однако понять и прочувствовать ее нужно: «Ветхозаветные войны были грешные и святые; – святые – благословлялись Богом потому, что это были войны против зла, для истребления зла. Тебе это трудно понять, я понимаю после того, как слышал неповторимые, безмерно отвратительные слова, оскорбляющие Бога, пресв. Богородицу»; владыка пишет это девушке, готовящейся к постригу, напоминая, что «иночество – это только средство для соблюдения себя во святой христианской жизни», только основа, фундамент для борьбы, подобной той, что вели ветхозаветные Судьи: «Дебора не просто божественная. Она именно характерна этим, что имела активный темперамент и активно боролась со злом. Она взяла на себя огромный подвиг очистить свой народ от зла, и Бог помог ей в этом подвиге» [466]

Когда Церкви грозит смертельная опасность, а во внешнем мире господствуют разрушительные идеи, важно противопоставить всему этому свою альтернативу: «Создавать могут и должны только христиане!» [467] .

В годы алма-атинского сидения из-под пера еп. Андрея вышло большое количество теоретических работ о развитии церковной жизни, трудов по церковной истории, предназначавшихся в первую очередь для его последователей: «Церковное значение перстосложения (при совершении крестного знамения)» [468] , «Русский разбойничий собор 1666–1667 гг.» [469] , «Хорошие разговоры 1906 года», вторую тетрадь собственных воспоминаний «История моего старообрядчества» и многое другое. Владыка составил и распространил «Службу отцу Иоанну Кронштадтскому», написанную к 25-летию со дня его кончины. До наших дней дошли и оригиналы многих его рукописей, и копии, старательно переписанные руками его сотрудников в простые школьные тетрадки: все это находило своих адресатов, читалось и переписывалось.

Продолжались и контакты с рогожскими старообрядцами. Еще по выходе своем из Ярославского политизолятора владыка узнал о составленном под руководством митр. Сергия «Деянии архипастырей православной св. Церкви в Союзе С.С.Р., возглавляемых Московской Патриархией», отменявшем клятвенные запрещения на старые обряды [470] . Еп. Андрей возрадовался, ибо надеялся, что это «Деяние» положит начало разрушению преград между различными ветвями русского православия: «Хотя … на каждой его строчке написано глубокое непонимание всего, так называемого, старообрядчества, как явления церковно-культурного, а не только обрядо-молитвенного, – тем не менее я был от него в восторге».

Однако вскоре оказалось, что это доброе начинание митр. Сергия им же и похоронено. «Деяние» 1929 года осталось для него лишь случайным эпизодом текущей работы и не отражало его собственных мыслей: это подтверждает опубликованная митр. Сергием в 1931 году статья, где он называет белокриницкую иерархию «ничтожной и всё, совершаемое ею, безблагодатным и недействительным» [471] ; такие оценки повторены им и четыре года спустя, причем на этот раз первосвятитель Патриархии не преминул вспомнить еп. Андрея (находившегося тогда в заключении в Ярославле), поиронизировав над его взаимоотношениями со старообрядцами:

...