Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Субботина также принимала участие в наблюдениях за разливом Волги по программе Гидрологического института. «По просьбе Гидрологического института велись наблюдения над разливом Волги весной 1921–[19]22 г.», — бесстрастно сообщает справка отдела народного образования[994].

Одним словом, несмотря на все житейские трудности, несмотря на потерю обсерватории, Н. М. Субботина сумела сохранить свой оптимистический взгляд на жизнь, неуемную энергию и стремление работать. Через много лет, в 1958 г., Нина Михайловна вспоминала о своих сормовских занятиях в письме к коллеге-астроному А. Н. Дейчу. Она рассказывала ему об отношениях с С. К. Костинским, о том, как пригодились его советы в ее новой работе: «…советы его я сохраняла д[о] с[их] п[ор], особенно на работе в провинции, на Сормовском заводе (1917–1926 г.), в качестве астронома-наблюдателя [Политпросвета] С[ормовского] завода. Должность эта считалась тогда как нечто универсальное: астроном должен был знать и уметь все! Разыскивали мы беспризорных, устраивали интернаты и школьные колонии, собирали для завода лекарственные травы — аптеки были пусты, а больных насчитывалось до 12 000 в год — тиф, малярия, туб[еркулез], но рабочие хотя падали у станков, а героически трудились! Приходилось работать „ин экстензо“[995], и ездить в разные командировки (Ленинград и Москву), даже на съезды по эксперим[ентальной] психологии и Бот[анический] сад за семенами для нашего огорода и аптеки». «Горжусь, что мне доверяли, зная моих покойных отца и брата-металлурга, ученика знаменитого Чернова, плавившего броню и легиров[анные] стали. Он и погиб на посту, — продолжала Н. М. Субботина. — Горжусь теми удивительными годами!» Здесь же она рассказывала о работе своего (сормовского) астрономического кружка: «В Сормове удалось нам организовать астро-кружок, построить две трубы силами школьников, прибавить мои две трубы 108 мм и 95. Вели мы с ними наблюдения! Теперь они (астрономические трубы. — О. В.) у пионеров…»[996].

«Попала <…> в самую кипень жизни…» Способность Нины Михайловны адаптироваться к изменяющимся условиям, способность создать новую, интересную, полную смысла жизнь из обломков жизни уничтоженной поражает воображение. Похоже, это свойство было присуще всем братьям и сестрам Субботиным. Несмотря на потери и на разразившийся в стране хаос, они пережили бурные революционные годы, не растеряв друг друга, своих друзей и даже «свое имущество», воспринимая, как иногда кажется, происходившее как одно большое приключение. Например, Сергей Михайлович Субботин писал Б. А. Федченко 10 мая 1920 г. (за несколько недель перед поездкой в Петроград, о которой упоминала Субботина в письме к О. А. Федченко): «Собираюсь в скором времени (недели через 3–4) в Питер навестить Вас, дорогих друзей, и разузнать судьбу, по-видимому, печальную нашего квартирного имущества, осталось ли что-нибудь и где оно находится. За все то, что Вы сделали для спасения части нашего имущества я сердечно тебя благодарю и постараюсь отплатить тебе чем могу»[997]. И продолжал: «Какие планы у тебя на лето? Ведь теперь большой простор для проявления своей инициативы по части всяких научных исследований, экспедиций, изучений и прочее? У тебя наверно много намечено интересного. Напиши мне пожалуйста про это!»[998] Отсутствие известий от двух куда-то запропастившихся в тот момент братьев (Игоря и Олега), конечно, беспокоило Сергея Михайловича, но весьма умеренно: «От братцев никаких вестей нет. Теперь очень надеюсь что-нибудь узнать через знакомых моряков, которые поехали в Баку, какие там были последние вести»[999]. 11 июля 1922 г. С. М. Субботин посылал привет Б. А. Федченко из Царицына: «Дорогой друг Боря. Шлю тебе <…>[1000] привет на пути в Астрахань, куда плыву на своем пароходе во главе товарообменной экспедиции для закупки там рыбы для нашего завода. Собираемся дойти на своем пароходе до взморья и там посмотреть как ловят белуг и осетров. В Жигулях остановились на день. Много лагун по пути, очень хорошая растительность, цветут липовые леса, т[ак] ч[то] удивительно хорошо. Брат Леня тоже едет с нами — он <…>[1001] [в] командировке по делам землечерпалок. Остальная наша компания осталась в Сормове»[1002].