Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

После такой ночи вместо того, чтобы упасть от изнеможения, девушки первым делом отправились за своими астрономическими инструментами: «К утру гроза прекратилась, дождь же все еще продолжался. Мы первым делом побежали вниз, со страхом думая о покинутом нами доме и об инструментах». Картина, которую они увидели, выглядела жутковато: «Весь виноградник еще залитый водой, был неузнаваем. Лозы, ближайшие к реке, совершенно вырваны, немного далее — занесены илом, еще дальше стоят с побитыми градом гроздьями и листьями. Во фруктовом саду от многих деревьев остались только глубокие, наполненные водой ямы; печально и пусто около террасы, два оставшиеся с этой стороны тополя стоят с ободранной корой, которая качается от ветра. Сама терраса висит в воздухе, по ней опасно ходить, так как она отщепилась от дома и едва держится, — лишившись большинства камней своего основания. Река с недобрым шумом катит мутные волны и значительно изменив русло, все более и более подмывает дом, который очутился на полуострове. Мы решили окончательно переселиться в верхний дом». Переселение в верхний дом означало, однако, перенос туда вещей, и прежде всего инструментов, которые пострадали не сильно. «Пришлось под проливным дождем в течение 3 часов носить в гору инструменты и другие вещи, — писала Н. М. Штауде. — К счастью, инструменты пострадали очень мало, только чугунный параллетический штатив немного заржавел, но зато все вещи и платья образуют такой хаос, какой может быть только после пожара»[706]. Надо сказать, что приборы пострадали так незначительно, потому что об их сохранности позаботились. В автобиографии Н. М. Штауде написала об этом несколько слов: «Соорудив пирамиду из стола, стула и ящика, мы водрузили на самый верх драгоценный чужой хронометр, подняли повыше другие приборы и ушли по горло в воде на соседнюю гору, где нас приютили переночевать»[707].

Последствия наводнения были очень тяжелыми, хотя каким-то чудом обошлось без жертв. «На другой день выяснилось, — пишет Н. М. Штауде, — что дорога к намеченному месту наблюдения, лепившаяся по склону крутой горы, смыта ливнем и что размеры бедствия, охватившего несколько округов, очень велики: снесены мосты, разрушено много жилищ, уничтожен весь будущий урожай фруктов, прервано телеграфное и почтовое сообщение». Как выяснилось немного позднее, в Феодосии были размыты железнодорожные пути. Стало понятно, что намеченный план по организации наблюдений придется менять: «До этого бедствия предполагалось, что нам легко удастся найти материал (кирпич) и рабочих чтобы построить столбы для установки инструментов, но теперь даже за большие деньги это было невозможно сделать, так как многим надо было чинить и восстанавливать разрушенные жилища»[708]. В отчете об экспедиции Н. М. Штауде рассказывала немного подробнее: «Побродив по окрестностям, насколько это позволяла стоявшая везде на дороге вода, мы убедились, что приходится совершенно отказаться от мысли наблюдать затмение на Чолках; несколько дней спустя специально посланный верховой подтвердил, что дорога на Чолки, лепившаяся по краю скалы, совершенно уничтожена ливнем и на ее месте — голая отвесная стена»[709].

Однако наводнением дело не ограничилось: 28 июля 1914 г. была объявлена мобилизация, что обозначило начало Первой мировой войны. «Едва оправившись от потрясения после ливня, — пишет Н. М. Штауде, — нам пришлось пережить новую тревогу: 19.VII Германия объявила войну России. Что делать? Ехать немедленно по домам или дожидаться здесь затмения, к которому готовились два года? Двигаться в дорогу в разгар мобилизации тоже весьма опасно и сложно, с чужими приборами, с больной Н. М. Субботиной. Решили остаться здесь, пронаблюдать затмение, а затем уже ехать»[710]. Не очень понятно, что имеет здесь в виду Н. М. Штауде, говоря о «больной Н. М. Субботиной»: общее состояние Нины Михайловны или то, что она, может быть, заболела после ночи наводнения? Трудно сказать, хотя характерно, что, описывая так подробно эту страшную ночь, Н. М. Штауде ни разу специально не упоминала о Субботиной или о том, что ее присутствие затрудняло остальных. Однако возвращаясь к войне: известие о начавшейся войне фактически разрушило грандиозные планы организаторов экспедиции. По словам Н. М. Штауде: «Внезапно разразившаяся война разрушила многие планы экспедиции, из 27 ее членов могли приехать на место назначения лишь 5 человек, считая Н. М. Субботину и меня, приехавших 12 июля»[711]. Как выяснится позднее, война разрушила планы многих ученых, намеревавшихся наблюдать затмение, но об этом — ниже.