Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Приняв решение остаться в Крыму и несмотря ни на что провести наблюдение, участницы Карадагской экспедиции начали подыскивать новое место для наблюдений. «1 августа наконец явилась возможность перейти в брод обмелевшую Отузу, — пишет Н. М. Штауде, — я и Е. П. Соловская решили этим воспользоваться, чтобы поискать удобное для наблюдения затмения место. Н. М. Субботина с своей стороны отправилась исследовать местность по эту сторону реки»[712]

. Н. М. Штауде и Е. П. Соловская вышли из деревни и обратили внимание на достаточно высокий холм, игравший роль «центральной горки в Отузской котловине». Место девушкам понравилось и показалось вполне подходящим, в том числе и потому, что «лунная тень, которая побежит с с-з., может быть заранее замечена по гряде гор, которые здесь расположены довольно далеко», отмечала Н. М. Штауде. Но «самое же важное, что меня окончательно подкупило в пользу этого холма, — пишет она, — это естественные каменные основания для моего универсала, которые были очень устойчивы и по вышине как раз подходили к моему росту: на самой вершине холма, в сев. — западной его части находится несколько старых, забытых могил с хорошо сохранившимися каменными плитами. Если бы было возможно ими воспользоваться для установки универсала, то это сразу устраняло бы массу затруднений, связанных с отыскиванием рабочих, которые теперь все заняты починкой домов после бури, и со спешной постройкой столбов; самые наблюдения можно было начать хоть в тот же день»[713]

. Девушки спросили разрешения местного церковного старосты, который оказался знакомым уже помещиком, и в тот же вечер, захватив приборы, отправились на место, чтобы начать наблюдения.

Нине Михайловне, которая осмотрела намеченное место, оно, однако, не особо понравилось. Н. М. Штауде пишет: «Н. М. Субботина, побывав потом на нашем погосте, нашла, что это место слишком незащищено от ветра и изображения могут быть недостаточно хороши. Признав однако все удобство этого места для астрометрических наблюдений и в виду того, что погода все еще была очень неустойчива, она предложила разделить экспедицию на две части: первая, состоящая из Е. П. Соловской и меня, должна была наблюдать затмение на выбранном нами месте; помочь организовать там и некоторые наблюдения соглашались местные землемеры; другая же часть экспедиции, сама Н[ина] М[ихайловна] и Абрамова, а вероятно и проф[ессор] Сопоцько, которого мы ждали со дня на день, будут наблюдать по эту сторону реки на очень возвышенной площадке горы Кундур-Тепе, у подножия Казанчика. Таким образом, находясь друг от друга на расстоянии около 4 верст, мы могли надеяться в случае невысоких облаков, какие все время стояли в небе, что хоть одна часть экспедиции пронаблюдает полное затмение»[714]

.

Надо сказать, что это решение — использовать в качестве одного из мест наблюдения старое кладбище — могло дорого обойтись молодым ученым. Церковный староста, может быть, и не имел ничего против этого, но местные жители оказались другого мнения. «…в народе, потомках поселившихся здесь в давние времена греков, стали появляться неблагоприятные о нас слухи, — писала М. Н. Штауде в автобиографии. — Пылкая фантазия, бедствия от урагана, комета на небе и известие о войне создали легенду о том, что приезжие девушки — колдуньи. Они, мол, направили трубы на небо, притянули ими тучи, и пошел ливень. И спят небоязненно на кладбище. Да еще впереди предстоит что-то страшное, когда среди дня будет темно, исчезнет солнце, а появится ли оно опять — еще неизвестно. Вернее всего — надо прикончить этих ведьм, пока не поздно»[715]

. Опасность была вполне реальной. Случаи нападения на научные экспедиции, на врачей-эпидемиологов со стороны местного населения, испуганного каким-либо бедствием, достаточно хорошо известны. Н. М. Штауде пишет, что их хозяин и друг семьи Субботиной «уважаемый в этих местах генерал Н. А. Маркс, <…> узнав все это, собрал в кофейной обитателей двух деревень и на местном наречии прочитал им лекцию о затмении, делая упор на то, что приехавшие ученые девушки должны считаться гостями, которых необходимо всячески оберегать. Отчасти его слова подействовали, и до затмения решили нас не трогать. Но проходя через поселок, мы замечали, что женщины прятали от нас за спину своих ребятишек, оберегая их он нашего „дурного глаза“»[716].