Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Вершина горы Кундур-Тепе, выбранная для проведения наблюдений Н. М. Субботиной, вполне подходила для этого, но не ее практическая «пригодность» больше всего поразила Нину Михайловну Штауде, а удивительная красота этого места. Н. М. Штауде описывает ее следующим образом: «Вершину Кундур-Тепе нашла сама Н[ина] М[ихайловна], а мы (Соловская, Абрамова и я) поднялись на нее уже под вечер. Вид там открыт только на сев[еро]-зап[ад], север и северо-восток, но зато он долго не забывается. Несмотря на то, что уже темнело и мы легко могли сбиться с дороги или свалиться в пропасть на обратном пути — мы все же не могли удержаться от искушения подняться на вершину Казанчика; подъем довольно крутой — градусов 50 к горизонту, кончается острым утесом, который с другой стороны обрывается вертикальной стеной в сторону Чолок; это та самая гора, которая должна была нам служить экраном для бегущих теней. Еще будучи на Чолках мы заметили, как много орлов кружится около этого утеса. Сидеть теперь в сумерках на орлином утесе и смотреть вниз — не в пропасть, это слишком головокружительно, — а в долину реки Отузы с татарскими домиками, где один за другим начали зажигаться огни, это так красиво, внутренне — красиво, что трудно описать. Какое-то совсем особенное настроение, спокойное, ясное и именно „возвышенное“. Как странно, что простое удаление от поверхности земли может так действовать»[717].

Между тем приготовления к затмению шли своим чередом. 4 августа начали-таки строить столбы, необходимые для установки инструментов, причем как на горе Кундур-Тепе, так и на погосте, выбранном Н. М. Штауде. В тот же день к экспедиции присоединился профессор Л. А. Сопоцько «привезя с собой барограф, термограф, два хронометра, универсал и 5-дюймовый рефрактор с камерой Цейса для фотографирования короны»[718]. 5 августа приехал из Новочеркасска командированный Донским обществом любителей астрономии Д. Т. Иванов[719].

Задачи наблюдения, намеченные для себя Ниной Михайловной, пришлось корректировать из-за отсутствия приборов, на которые Нина Михайловна рассчитывала. «Для себя лично я рассчитывала получить для наблюдений поляризационные приборы, — писала она в отчете, — но письмо Токмачева, извещавшее, что я могу их взять у него в Феодосии, в экспедиции Главной физич[еской] обсерватории, пришло только 8 авг[уста] после затмения! Я ограничилась определением контактов и длительности полной фазы с хронографом Эриксона и 4″ трубой, причем солнце наблюдалось на специально построенном экране, род камер-обскуры (испытанном на затмении 1912 г.)»[720]. Действия Нины Михайловны во многом определялись опытом ее предыдущих наблюдений: «Окулярными наблюдениями с 4″ трубой я боялась испортить чувствительность глаза, сильно пострадавшую в Испании, на затмении 1905 г.: я тогда вначале вовсе не видала короны, а теперь длительность была в половину меньше и надо было беречь глаза, чтобы увидеть слабые лучи короны. Для них я приготовила призматический бинокль, увелич[ением] 8 раз при большой светосиле и поле зрения. Опыт испанского затмения и наблюдений кометы Галлея мне как бы говорил, что внешняя корона будет видна отчетливее именно в бинокль, а не в трубу. 3″ трубу Цейсса с красным светофильтром для наблюдения первого появления протуберанцев я передала Нунчевой, а бинокль, увелич[ением] 12, — Соловской, для рисования короны»[721]. Роли еще двух участниц были распределены следующим образом: «М. Н. Абрамова должна была подняться на самую вершину Казанчика и „поймать лунную тень“, а наша хозяйка Л. В. Маркс — наблюдать в долине. Для нее мы приготовили большие вертикальный и горизонтальный экраны для теней и термометр»[722]. Нина Михайловна также сделала следующие приготовления: «Для наблюдения бегущих теней я вбила на Кундур-Тепе в землю ряд белых столбиков, — перил разрушенной террасы — для масштаба, разостлала и укрепила на земле 3 большие простыни, ориентированные по солнцу для момента затмения. Там же лежала полоска цветов спектра, компас для наблюдения направления теней и стоял флагшток. Мой инструмент находился близко и я надеялась бросить взгляд на тени, если они не пробегут слишком быстро!»

Рис. 32. Лагерь Н. М. Субботиной. «Затмение 1914 г. 8 августа, г[ора] Кундур-Тепе. Экспедиция РАО. (Завед[ующие] Субботина и Штауде» (Архив РАН. Ф. 641. Оп. 6. Д. 269. Л. 1)

Таким образом, вся командная работа была выполнена: места для наблюдений выбраны и подготовлены; члены экспедиции собраны вместе; задания между ними четко распределены, так же как распределены необходимые для выполнения этих заданий инструменты; сами инструменты установлены, проверены, перепроверены и готовы к работе. Казалось, учтено все что только можно. Оставалось ждать часа Х, надеяться на хорошую погоду и на то, что каждый участник справится со своей частью работы.